Изменения

'''''Ваше Императорское и Королевское Величество.'''''<br /> <br /> '' Податель сего письма, Атаман Зимовой станицы Всевеликого Войска Донского при Дворе Вашего Императорского Величества Герцог Лейхтенбергский и его товарищ Генерал-Майор Черячукин, в Германии уполномочены мною, Донским Атаманом, приветствовать Ваше Императорское Величество Могущественного Монарха Великой Германии и передать нижеследующее. Два месяца борьбы доблестных Донских казаков, которую они ведут за свободу своей родины с таким мужеством, с каким в недавнее время вели борьбу против Англичан родственные Германскому народу Буры, увенчались на всех фронтах нашего Государства полной победой, и ныне земли Всевеликого Войска Донского на 9/10 освобождены от диких красногвардейских банд.''<br /> '' Государтсвенный порядок внутри страны окреп, и установилась полная законность. Благодаря дружеской помощи войск Вашего Императорского Величества создалась тишина и на Юге войска, и мною приготовлен корпус казаков для поддержания порядка внутри страны и воспрепятствования натиска врагов.''<br /> '' Молодому государственному организму, каковым в настоящее время является Донское Войско, трудно существовать одному, и потому оно заключило тесный союз с главами Астраханского и Кубанского войск полковником князем Тундутовым и полковником Филимоновым с тем, чтобы по очищении земли от большевиков составить прочное государственное образование на началах федерации Всевеликого Войска Донского, Астраханского войска с калмыками Ставропольской губернии, Кубанского войска, а впоследствии, по мере освобождения, и Терского войска, а также народов Северного Кавказа. Согласие всех этих держав имеется, и вновь образуемое государство в полном согласии с Всевеликим Войском Донским решило не допускать до того, чтобы земли его стали ареной кровавых столкновений и обязались держать полный нейтралитет. Атаман Зимовой станицы нашей при дворе Вашего Императорского Величества уполномочен мной просить Ваше Величество признать права Всевеликого войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения Кубанского, Астраханского и Терского войск Северного Кавказа, права на самостоятельное существование и всей федерации под именем Доно-Кавказского Союза.''<br /> '' Просить Ваше Императорское Величество признать границы Всевеликого войска Донского на прежних географических и этнографических его размерах, помочь разрешению спора между Украйной и Войском Донским из-за Таганрога и его округов в пользу Войска Донского, которое владеет Таганрогским округом более 500 лет и для которого Таганрогский округ является частью Тьмутаракани, от которой и стало Войско Донское.''<br /> '' Просить Ваше Величество содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии и города Воронежа, станции Лиски и Поворино и провести границы войска Донского, как это указано на карте, имеющейся в Зимовой станице.''<br /> '' Просить Ваше Величество оказать давление на советские власти Москвы и заставить их своим приказом очиститьпределы Всевеликого Войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский Союз, от разбойничьих отрядов красной гвардии и дать возможность восстановить нормальные мирные отношения между Москвой и Войском Донским. Все убытки населения войска Донского, торговли и промышленности, происшедшие от нашествия большевиков, должны быть возмещены Советской Россией.''<br /> '' Просить Ваше Императорское Величество помочь молодому нашему государству орудиями, ружьями, боевыми припасами и инженерным имуществом и, если признаете это выгодным, устроить в пределах Войска Донского орудейный (так в тексте – В.А.), ружейный, снарядный и патронный заводы.''<br /> '' Всевеликое Войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского Союза не забудут дружеской услуги Германского народа, с которым казаки бились плечом к плечу еще во время Тридцатилетней войны, когда Донские полки бились в рядах армии Валленштейна, а в 1807 году и 1813 г. Донские казаки со своим Атаманом графом Платовым боролись за свободу Германии и теперь, после почти трех с половиной лет кровавой войны на полях Пруссии, Галиции, Буковины и Польши, казаки и германцы взаимно научились уважать храбрость и стойкость своих войск, а ныне, протянув друг другу руки, как два благородных бойца, борются за свободу родного Дона.''<br /> '' Всевеликое войско Донское обязуется за услугу Вашего Императорского Величества соблюдать полный нейтралитет во время войны народов, не допускать на свою территорию враждебной германскому народу вооруженной силы, на что дали свое согласие и Атаман Астраханских войск князь Тундутов и Кубанское Правительство и, по присоединении, остальные части Доно-Кавказского Союза.''<br /> '' Всевеликое Войско Донское предоставляет Германской Империи право преимущественного вывоза избытков за удовлетворением местных потребностей хлеба зерном, мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного, растительных и животных жиров и масла, изделий из них, табачных товаров и других продуктов садоводства и земледелия, взамен чего Германская Империя доставит сельскохозяйственные машины, химические продукты и дубильные экстракты, оборудование экспедиции заготовления государственных бумаг соответствующим запасом материалов, оборудование суконных, хлопчато-бумажных, кожевенных, химических, сахарных и других электротехнических принадлежностей.''<br /> '' Кроме того, Правительство Всевеликого Войска Донского предоставит германской промышленности особые льготы по помещению капиталов в Донские предприятия торговли и промышленности, в частности, по устройству и эксплуатации новых водных и иных путей.''<br /> '' Тесный договор сулит взаимные выгоды и дружбу, спаянную кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами.''<br /> '' К Вашему Императорскому Величеству обращается с этим письмом не дипломат, тонкий знаток международного права, но солдат, привыкший в честном бою уважать силу германского оружия, а поэтому прошу простить прямоту моего тона, чуждую мелких ухищрений, и прошу верить в искренность моих чувств.''<br /> ''''<br /> ''Уважающий Вас Петр Краснов,''<br /> ''Донской Атаман Генерал-Майор.''<br /> <br /> <br /> Нам представляется необходимым отметить, что данный текст письма П.Н. Краснова Кайзеру Вильгельму II (составленного, как мы видим, отнюдь не в «лакейско-верноподданическом тоне», а написанного равным – равному) в отличие от текста, опубликованного в 1-м издании труда Краснова «Всевеликое Войско Донское» (Архив Русской Революции, т. 5, Берлин, 1922 г.), явно искаженного редакцией не без влияния такого закоренелого сторонника Антанты, как М.В. Родзянко, дается по тексту, обнаруженному членом редколлегии казачьей газеты «Станица» хорунжим А.Н. Азаренковым в Государственном Архиве РФ в фондах бывшего Пражского Казачьего архива, перевезенном в СССР после Второй мировой войны и помещенном в Спецхран по ведомству НКВД. Папка, в которой хорунжий Азаренков обнаружил письмо Атамана Краснова (фонд 102, опись 1, дело 20, листы 1, 1об, 2, 2 об), хранится в фондах «Всевеликое войско Донское: канцелярия атамана 1917-1920 гг.» (в документах калмыцкого отдела Войска Донского).<br /> Вероятно, как пишет (со слов автора находки) историк казачества К. Э. Козубский в своей статье «Доброе имя Атамана», опубликованной в № 1 (47) издающейся в Москве международной общеказачьей газеты «Станица» за 2006 год, данный текст письма (с которого, очевидно, и был сделан «список» Родзянко – «февралиста», «единонеделимца» и ярого ненавистника казачьей автономии!) не стал известен казачьим историкам ранее потому, что «если донцы более или менее часто заглядывают в архивы по своему войску и работают с документами, то калмыками в составе Донского, Астраханского и Терского войск мало кто интересуется».<br /> Результатом усилий, предпринятых П.Н. Красновым на посту Донского Атамана, стал «зеленый свет», полученный от германского командования на вооружение спешно формируемой Донской (а через Донскую – и Добровольче-ской) армии!<br /> За первые же полтора месяца Дон получил с Украины через немцев 1 600 винтовок, 88 пулеметов, 46 артиллерийских орудий, 109 000 артиллерийских снарядов и 11 500 000 ружейных патронов. Причем из этого количества 35 000 снарядов и 3000 000 патронов были донцами за это время совершенно безвозмездно переданы Добровольческой армии. Благодарности за это Краснов, впрочем, так и не дождался. «Немецкий прихвостень», что с него взять, истинно русскому патриоту и руку-то ему подать зазорно…<br /> Командующим Донской армией был назначен генерал С.В. Денисов, начальником штаба – полковник И.А. Поляков. С молниеносной быстротой очищается от большевиков вся территория Всевеликого Войска Донского. В июне 1918 года донские части ведут бои уже на северо-восточных границах Области, а местами – переходят их.<br /> Если бы рассмотреть события, происходившие на Дону летом 1918 года, с высоты птичьего полета, или, может быть, заснять их для потомства, или хотя бы застенографировать по всем условным точкам пространства-времени, то изумленному свидетелю могло бы показаться, что неумолимое время замедлило свой ход или повернуло вспять. Как легендарный град Китеж – из-под объявших его вод – так на поверхность бушующей стихии на месте бывшей Российской Империи всплыла Область Всевеликого Войска Донского, в сказочно короткий срок освобожденная от большевицких банд. Но мало этого! Земля эта принесла небывалый, невиданный дотоле урожай! Заработали в полную мощь восстановленные заводы, в том числе военные! Возобновились занятия в школах, гимназиях, реальных училищах, в Донском кадетском Императора Александpа III корпусе. В донском Новочеркасском Военном училище – впервые в истории русских военных учебных заведений! – по личному приказу Атамана Краснова был введен курс военной психологии, и лично Атаман приезжал в Училище читать этот курс.<br /> Генерал Н.Н. Головин (по чьей просьбе П.Н. Краснов возобновил его чтение на военно-научных курсах генерала Головина в 30-е годы в Париже) считал это нововведение, осуществленное Атаманом Красновым еще в 1918 году, фактом громаднейшего значения в истории русской военной школы. Идеи и мысли, изложенные генералом Красновым в его капитальном труде «Душа Армии», еще подлежат изучению и освоению новой Российской армией (если ей суждено пронести в будущее это славное имя). Работали также Донская Офицерская школа, аналогичного типа самолетная школа и военно-фельдшерские курсы.<br /> Части Донской Армии под командованием славного генерала С.В. Денисова были вновь, как и встарь, скованы железной дисциплиной Императорских Уставов, одеты по положению до февраля 1917 года, имели нормальный российский штат и не испытывали никакого недостатка ни в вооружении, ни в амуниции. Не знаем, как там «у Котовского», а у Краснова «амуниция» была действительно «в порядке, как при Николае» (по выражению большевицкого барда Эдуарда Багрицкого).<br /> К августу 1918 года было почти закончено формирование постоянной Донской Армии, так называемой Молодой армии, из казаков 19-20- летнего возраста.<br /> Эта казачья молодежь, не прошедшая четырехлетнюю мясорубку русско-германской войны, не уставшая, не развращенная демократической и большевицкой пропагандой, не знавшая комитетов и комиссаров, была све-дена в две пехотные бригады – пластунскую и стрелковую, три конных дивизии, саперный батальон и технические части, а также части легкой, конной и тяжелой артиллерии. Эти части были нормального российского штата, имели казенных лошадей, получали все казенное обмундирование и снаряжение от Войска, штатный обоз. Они были воспитаны, вымуштрованы и обучены по старым русским уставам царского времени и составляли особую гордость Войска Донского. Общая численность донской Молодой армии превышала 30 000 штыков и сабель. Именно эти молодые донцы должны были идти с Деникиным освобождать Москву от ига Коминтерна. Их особо тщательно снаряжали, особенно тщательно воспитывали и прививали им идею освободительного похода для спасения России.<br /> По Дону ходил флот из шести вооруженных речных кораблей под донским Андреевским флагом с древним казачьим гербом — оленем, пронзенным стрелой – контролировавших обстановку во всей области Войска Донского и в значительной части Воронежской губернии. Этот небольшой флот оказал значительную поддержку Донской армии в освобождении казачьих столиц от большевиков. Два морских парохода доставляли на Дон из портов Румынии и Севастополя для Донской армии тяжелые морские орудия для бронепоездов, пулеметы, аэропланы, десятки тысяч снарядов и сотни тысяч ружейных патронов. Для подготовки личного состава Донского флота был сформирован в городе Таганроге морской батальон. Ожидалось, что через полгода Дон сможет перейти на самоснабжение.<br /> 29 июля Украина признала старые границы Донского войска, нарушенные Брестским миром, и донские власти вошли в Таганрог и Таганрогский округ. Донские войска, преодолевая слабеющий натиск большевиков, вышли за пределы земель Войска Донского и победоносно вступили в Воронежскую и Саратовскую губернии. Германские гарнизоны сохраняли по отношению к донцам (как, впрочем, и к добровольцам – невзирая на антигерманские эскапады петушившихся вождей последних!) дружественный нейтралитет.<br /> Дон был весь свободен от большевиков и достиг большого процветания внутри. В невиданно короткий срок Атаману Краснову удалось превратить вверенную его попечению область в «Oрднунгсцелле» («ячейку порядка») – то есть, то, во что Гетман Павел Скоропадский безуспешно пытался превратить вверенную ему Украинскую Державу и в то, чем через год стала, после разгрома Советской республики, Бавария для Германии, охваченной, вслед за Россией, революционной смутой. В этой обстановке 15 августа 1918 года в столице Войска, Новочеркасске, собрался Большой Войсковой Круг. После всего вышеизложенного, для всякого непредвзятого человека было бы естественно ожидать, что члены Круга первым делом низко поклонятся Атаману Краснову в ножки за все сделанное им, начиная с мая месяца, для родного Дона и лично для них, за то, что живы-здоровы, «сыты-пьяны, и нос в табаке». Со стороны рядовых «серошинельных» казаков, в том числе и делегатов Круга, отношение к Атаману было действительно восторженное. Но совсем иначе отнеслось к нему руководство Круга.<br /> '''На внутреннем фронте'''<br /> <br /> Дело в том, что Большой Войсковой Круг уже не был тем сплошь однородным «серым» кругом, каким был Круг спасения Дона. В него вошла интеллигенция, а также, что еще хуже – полуинтеллигенция — «образованщина», по Солженицыну (народные учителя и т.п.), ухитрившаяся, на первых порах, овладеть умами казаков. Круг разбился не только по округам и станицам, но и по политическим партиям. Председателем Круга, вместо пылкого донского патриота Янова, был избран хитрый думец-кадет В.А. Харламов, немедленно развязавший против Атамана подпольную борьбу. Подобно борьбе подрывных левых сил против гетмана Скоропадского на Украине, борьба против генерала П.Н. Краснова велась по двум направлениям:<br /> — «прогерманская ориентация» Атамана;<br /> — его «монархические убеждения».<br /> Если с первым обвинением «серая» казачья часть Круга разобралась довольно быстро – уж слишком явными были практические успехи Донской власти, во многом ставшие возможными благодаря благожелательному отношению Германии, то со вторым было сложнее. За полтора года демократическая и большевицкая пропаганда сумела противопоставить в умах русских людей понятия «Царь» и «монархия» понятию «свобода». А без «свободы» русский человек – Вы сами понимаете! – прожить никак не может! Без Бога может, без Царя может, без Отечества (как показывает опыт) тоже, без денег, дома, работы, семьи и даже без штанов – запросто, но вот «свобода» для него – это святое! Только равенства, братства, да еще компактной гильотины на каждую отдельно взятую семью и не хватает!<br /> Между тем, Атаман Краснов отслужил торжественную панихиду по Царю, зверски убитому большевиками, предварительно отдав об этом официальный приказ.<br /> Офицерская газета «Донской край» редактировалась талантливым и опытным писателем И.А. Родионовым, считавшимся ярым монархистом, и в ней помещались статьи, в которых в благожелательном тоне шла речь о восстановлении монархии в России. Левые партии Дона потребовали в связи с этим немедленной отставки «реакционера» Родионова (кстати, настоятельно рекомендуем всем прочитать книгу И.А. Родионова «Дети дьявола», переизданную в 2003 году в Санкт-Петербурге «Русским Имперским Движением»). Обстановка накалилась до такой степени, что Атаман Краснов, заявив, что оставляет свой пост и взяв из рук есаула золотой атаманский пернач, бросил его на стол с такой силой, что расколол верхнюю доску, и в гневе ушел из зала заседаний.<br /> Но тут уж взволновалась «серая» часть круга – станичники и фронтовые казаки, знавшие и любившие своего славного генерала и Атамана. Немедленно в Атаманский дворец была отправлена депутация от Круга во главе с Председателем, уговорившая Атамана Краснова остаться на своем посту до предстоящих выборов. Эти выборы завершились триумфом Атамана Краснова, несмотря на все попытки левых заменить его кандидатом «проантантовской» ориентации – генералом Богаевским. Рядовые члены круга пришли в полный восторг, воочию узрев колоссальные достижения Дона, достигнутые под властью Атамана Краснова. Наибольшее впечатление на них произвел торжественный парад частей донской Молодой армии. Казалось, сама Русская Императорская Армия 1914 года воскресла перед ним в лице этих лихих казачат. И Атаман Краснов, вместо ожидавшейся левыми отставки, был произведен – через чин! – в полные генералы (от кавалерии). Ему устроили настоящую овацию.<br /> Не прошло и недели после парада в Новочеркасске, как телеграф принес известие о новой громкой победе 1-й Пластунской бригады и 2-й Донской Казачьей Дивизии над большевиками в Чирском районе. Части Молодой армии наступали, как на том параде, не ложась, не кланяясь пулям, держа винтовки на ремне – и красные бежали перед ними. А когда они залегли и открыли меткий огонь по врагу, то сильные позиции большевиков вскоре были покинуты теми. Так Молодая армия Краснова успешно приняла боевое крещение.<br /> Участники Круга разъехались по домам и станицам с горящими от восторга глазами, а Атаман Краснов остался один – нести дальше свой тяжкий Крест борьбы за спасение как своей «малой Родины» — Дона, так и «большой Родины» — России.<br /> К сожалению, время работало против него. На одни только бесплодные заседания Круга ушел почти месяц. Из-за скрытого и явного противодействия со стороны командования Добровольческой армии так и не были решены главные стратегические задачи: освобождение сердца России – Москвы — и свержение богоборческой большевицкой власти. Отнюдь не по вине Донского Атамана летом 1918 года была упущена единственно реальная — за всю гражданскую войну! – возможность покончить с Советской властью одним ударом соединенных сил Донской и Добровольческой армий и германского бронированного кулака. Оторвать от тела исстрадавшейся Отчизны присосавшихся к ней красных кровососов, выблеванных Сатаной, когда его рвало на нашу многострадальную землю!<br /> <br /> ''' ==«Германский бронепоезд»'''<br /> <br /> == Антибольшевицким силам Юга России летом 1918 года представилась действительно уникальная возможность добраться к осени до Москвы «на германском бронепоезде».<br /> Во «Всевеликом Войске Донском» генерал Краснов высказывает эту мысль совершенно ясно и определенно:<br /> «Тогда – и это по тогдашнему настроению и состоянию Красной армии, совершенно не желавшей драться с немцами – несомненно, так и было бы – тогда немецкие полки освободителями вошли бы в Москву. Тогда не-мецкий Император явился бы в роли Александра Благословенного в Москву, вся измученная интеллигенция обратила бы свои сердца к своему недавнему противнику. Весь Русский народ, с которого были бы сняты цепи коммунистического рабства, обратился бы к Германии и в будущем явился бы тесный союз между Россией и Германией. Это была бы громадная политическая победа Германии над Англией, перед которой ничтожным оказался бы прорыв Линии Гинденбурга на Западном фронте и занятие Эльзаса. И державы Согласия приняли все меры, чтобы не допустить этого»…(Всевеликое Войско Донское, с. 265).<br /> Атаману Краснову было хорошо известно об упорно ходивших — и очень похожих на правду! — слухах (причем известно из весьма солидных, внушавших доверие источников), что Англия к 1917 году, убоявшись могущества Российской Армии, готовой грозным прыжком овладеть и Берлином и Веной, испугавшись, что тогда ей придется исполнить свое данное перед войной клятвенное обещание отдать России Константинополь и проливы и утвердить русское влияние в Персии (что никак не входило в английские планы!), побудила изменников – генералов и сановников – добиться отречения Императора Николая II и вдохнула в умы несчастной русской интеллигенции подлую мысль о мире «без аннексий и контрибуций». Атаман знал, какую роль приписывали во всем этом деле английскому послу Бьюкенену и английскому золоту, но промолчал об этом, потому что еще верил в «благородство союзников».<br /> Создание народной Донской армии и борьба ее – совместно с Добровольческой армией, в союзе с национальными армиями самостийной Украины, Крыма, Кавказа и Грузии – против большевиков, за окончательное освобождение России от ига III Интернационала, имело тот громадный политический смысл, что превращало классовую гражданскую войну, развязанную большевиками, в национальную войну всех народов России (и в первую очередь — русского народа) – против кремлевских узурпаторов. Тем самым генерал Краснов (быть может, сам того не сознавая!) обращал в свою пользу ленинский лозунг: «Превратим империалистическую (то есть межнациональную – В.А.) войну в гражданскую!». Именно в стихии гражданской войны сам Ленин с братией (а точнее — братвой!) чувствовали себя, как рыба в воде, освободив своих адептов от «химеры, именуемой совестью»! Краснов же преобразил ленинский лозунг в его противоположность, выбивая тем самым из большевицких лап бич социальной демагогии.<br /> Следует подчеркнуть, что необходимость соглашения с немцами была ясна тогда не только Краснову и Скоропадскому, но и многим деникинским добровольцам.<br /> Так, уже упомянутый выше офицер Марковского полка писал:<br /> «Положение Добровольческой армии в этот период (май 1918 г.) из безнадежного становится крайне выигрышным. Перед нею раскрываются широкие перспективы.<br /> Нужно только правильно выбрать дальнейшее операционное направление к Москве и в связи с этим решить вопрос о своем отношении к Германии, предлагающей генералам Алексееву и Деникину через своего командира корпуса в Ростове свою помощь на условиях признания ими прекращения войны с Германией (и только-то! – В.А.).<br /> Реальная политика требовала от наших вождей соглашения с немцами (если не о прямом сотрудничестве, то о сепаратном мире – В.А.).<br /> Это давало сразу же Добровольческой армии блестящее исходное положение, а именно возможность перебросить Добровольческую армию на север и западные границы, Всевеликое Войско Донское – на Московское направление, на непосредственную близость к Москве. Вряд ли бы Советская власть, обладавшая тогда еще незначительной Красной армией, устояла бы под двойным нажимом: с юга Добровольческой и Донской армий, а с востока – чехословаков и Народной армии.<br /> В этом случае Добровольческая и Донская армии имели бы позади ближайший, обеспеченный немцами тыл – Украину и Дон.<br /> Произойди это – и судьба России, конечно, сложилась бы иначе. Восстановив же могучую Россию, можно было бы потом и пересмотреть соглашение, заключенное с Германией (хотя – почему, собственно, нужно было бы его пересматривать?). Во всяком случае, в 1918 году соглашение с Германией казалось желанным очень многим русским людям, а настроение среднего и младшего офицерства было, безусловно, германофильское.<br /> '''»Союзническая» ориентация »единонеделимцев»'''<br /> <br /> Однако генерал Деникин твердолобо держался «союзнической» ориентации. Его штаб сразу же повел работу по дискредитации Атамана Краснова, невзирая на то, что вооружение и снабжение Добровольческая армия получала именно от него (а точнее – при его посредстве от столь ненавистных вождям добровольчества немцев!).<br /> Дело доходило до курьезов. Так, на одной из своих первых встреч с Атаманом Красновым в мае 1918 года в станице Манычской генерал Деникин потребовал от Донского Атамана – ни много, ни мало! – уничтожения (!) диспозиции по уже выигранному бою с красными, в результате которого был освобожден Батайск – только лишь потому, что в диспозиции было указано, что «в правой колонне действуют германский батальон и батарея, в центре – донцы, а в левой колонне – отряд полковника Глазенапа Добровольческой армии». А добровольцы, видите ли, никак не могут действовать заодно с немцами! На это Атаман возразил Деникину, что выигранный бой за Батайск уже стал достоянием истории, а историю уничтожить задним числом нельзя («оруэлловские» эксперименты советских фальсификаторов истории были еще впереди!). Атаман Краснов предложил Деникину совместное наступление в направлении Царицына и Воронежа (что считал единственно разумным и цитированный нами выше Марковский офицер, равно как и генерал Н.Н. Головин).<br /> Но Добровольческая армия, в лице своих «убеленных сединами» вождей Алексеева и Деникина, с плохо скрываемым презрением воротя нос от «донских сепаратистов», вместо подготовки совместного с казаками освободительного похода на Москву, предпочла начать борьбу за освобождение Кубани, дабы иметь на юге широкую базу «обещаний ради будущих благ». Поход на север ее, похоже, не интересовал.<br /> Как известно, 2-й Кубанский поход увенчался большим – тактическим! – успехом – освобождением от красных всего Северного Кавказа и выходом Добровольческой армии на «широкую московскую дорогу»…жаль только, что с опозданием на целый год!<br /> Победы деникинских добровольцев были поистине «пирровыми победами». Шаг за шагом выбывали из рядов Добровольческой армии ее лучшие вожди, военачальники, идейные рядовые добровольцы, и с ними вместе гибли и моральные устои армии. В ее ряды вливалось все больше мобилизованных, среди которых наличествовала масса враждебного Белой Идее элемента.<br /> В течение второй половины 1918 и начала 1919 года Добровольческая армия крепла численно, но слабела морально. А самой невосполнимой потерей была потеря времени. Как говаривал Петр Великий: «Потеря времени – смерти безвозвратной подобна». Добрармия, поставив себе целью решение задачи явно второстепенной (освобождения Кубани) вместо главной (наступления вместе с донцами через Дон на Москву) увязла в борьбе на Северном Кавказе, где потеряла целый год, инициативу в войне и, наконец, Россию.<br /> Начав наступление на Москву лишь поздней осенью 1919 года, Добровольческая армия Деникина встретила на своем пути уже не красногвардейские банды, страшные лишь для мирного населения, а скованную железной дисциплиной и драконовскими мерами дециматора Троцкого регулярную Красную армию силою в миллион штыков и сабель, подгоняемую в спину пулеметами заградотрядов и руководимую отнюдь не последними генералами старого русского Генерального Штаба: Бонч-Бруевич, Парский, Гутор, Зайончковский, Клембовский, Свечин, Лебедев, Брусилов – список «черного войска» мог бы занять целую страницу. Да будут прокляты эти иуды во веки веков!<br /> Финал этой истории всем нам слишком хорошо известен. В мае 1918 года русские люди вновь — как в черном феврале семнадцатого! – коллективным разумом и коллективными усилиями – безошибочно выбрали наихудший изо всех возможных вариант развития русской истории! Вот что значит без Царя в голове!<br /> Итак, в мае 1918 года Всевеликое Войско Донское во главе со своим Атаманом стояло одно-одинешенько перед тяжелейшей задачей освобождения всех своих войсковых земель от большевиков и начала освобождения от красного ига всей остальной России.<br /> Выше было показано, что с первой задачей Атаман Краснов и восстановленное им Всевеликое Войско Донское, спаянное железной дисциплиной Воинских Уставов Русской Императорской армии, модернизированных с учетом опыта Великой войны, справилось блестяще.<br /> Командующий Донской армией генерал-майор С.В. Денисов требовал не только полного соблюдения воинской дисциплины и порядка, но и форменной, щегольской, насколько позволяли обстоятельства, одежды и благо-пристойного поведения в общественных местах – «как при Николае», или, иначе говоря — в Царской армии до революции. Между тем, общеизвестно, что самым слабым местом Добровольческой армии была как раз дисциплина. Как говорится, «доблести много – дисциплины мало». Разлад между Доном и Добровольческой армией начался с мелочей и пустяков, но со временем он, вследствие крайне обостренного самолюбия генерала Деникина, очень скоро вылился в крайние формы. Деникина постоянно раздражала мысль, что Войско Донское, в отличие от его собственных «странствующих музыкантов», находится в хороших отношениях с немцами, и что не-мецкие офицеры запросто бывают у Донского Атамана.<br /> Деникин не думал о том, что именно благодаря этим хорошим отношением Краснова с немцами Добровольческая армия безотказно получала оружие и боеприпасы и что немцы беспрепятственно пропускали через Украину и Донскую область русских офицеров, желавших служить под знаменами Деникина. Напротив, он видел в позиции Атамана Краснова только «измену союзникам» (давно уже продавшим и предавшим Россию!) и неизменно сторонился Атамана.<br /> Пока у Донского Атамана имелась на фронте 60-тысячная армия, а у Деникина (вместе с войсками Кубанской Рады) – 12-тысячная, пока все снабжение «вечно странствующих» деникинских ратей шло через Донского Атамана, взявшегося быть посредником между Украиной и немцами – с одной стороны, и Добровольческой армией – с другой, Деникин молчал, и только его окружение исподволь готовило грязную клеветническую кампанию по дискредитации генерала Денисова, Атамана Краснова и всех донских казачьих патриотов. Эти слепцы стремились всеми правдами и неправдами свалить Донское правительство и Войско Донское. Впоследствии, при помощи пресловутых западных «союзников», они и впрямь свалили его…но в результате погубили свой последний ресурс в борьбе с большевизмом!<br /> Как только война с красными перестала быть национальной, народной войной, она неизбежно стала войной классовой (как того и хотели большевики, всеми силами стравливавшие разные части русского народа между собой!), и как таковая, по выражению генерала Краснова, не могла иметь успеха в беднейшем классе, утратив в его глазах всякую популярность. Кажется, в описываемый период это понимал только Донской Атаман П.Н. Краснов – быть может, потому, что был не только политиком и военным, но еще и писателем.<br /> <br /> ''' ==Упущенные шансы'''<br /> <br /> == Казаки и крестьяне отпали от Добровольческой армии – и Добровольческая армия погибла. Говорят об «измене казаков» Деникину, но не мешало бы при этом разобраться, кто кому раньше изменил – казаки ли Деникину, или Деникин казакам.

Если бы Деникин не изменил казакам, жестоко оскорбив их молодое национальное чувство, казаки не покинули бы его. И прав был Атаман Краснов, когда, в числе своих врагов считал и генерала Дени-кина. Быть может, сам того не понимая, генерал Деникин, в сущности, направлял всю свою деятельность на разрушение Донского войска и тем самым, пилил сук, на котором сидел.<br /> И тем самым способствовал распространению в казачьей среде настроений, ярко выраженных в стихотворении Николая Туроверова «Москва» (правда, написанном значительно позднее, уже в 1947 году):<br /> <br /> Заносы. Сугробы. Замерзшие глыбы<br /> Сползающих с кровель снегов.<br /> Цепные медведи вставали на дыбы,<br /> Ревели от холодов.<br /> У Темных, у Грозных, у Окаянных<br /> За шерстью не видно лица:<br /> Иваны, Иваны и снова Иваны,<br /> И нет тем Иванам конца.<br /> <br /> До белого блеска сносилась верига.<br /> На улицах снежная муть.<br /> Татарское иго — Московское иго:<br /> Одна белоглазая чудь!<br /> Что было однажды, повторится снова,<br /> Но неповторна тоска.<br /> На плаху, на плаху детей Годунова:<br /> Москва ударяет с носка!<br /> <br /> Пылает кострами Замоскворечье,<br /> Раскинулся дым по базам,<br /> Сожгли Аввакума, затеплили свечи:<br /> Москва не поверит слезам!<br /> Москва никому не поверит на слово,<br /> Навек прокляла казаков,<br /> И выпила черную кровь Пугачева<br /> И Разина алую кровь.<br /> <br /> Метели все злее. Завалены крыши.<br /> Москва потонула в снегах.<br /> Но чьи это души, все выше и выше<br /> Плывут над Москвой в небесах?<br /> В теплицах цветут басурманские розы,<br /> На улицах — снежная муть.<br /> Толстой-босиком, на машине — Морозов<br /> Свершили положенный путь.<br /> <br /> Цыганские песни. Пожары на Пресне,<br /> А вот и семнадцатый год.<br /> Все выше и выше, просторней, чудесней<br /> Души обреченной полет<br /> По небу полуночи…Черное небо,<br /> А хлеб еще неба черней.<br /> И шепотом, шепотом: корочку хлеба<br /> Для беспризорных детей.<br /> <br /> Еще раз подчеркнем, что именно в мае 1918 года вождями Белого движения был упущен уникальный исторический шанс не просто вышвырнуть большевиков из Москвы, но и переиграть – в последнюю минуту! – итоги Первой мировой войны, сменив противоестественный русско-англо-французский союз на естественный, евразийский, русско-германский. Как писал в своих «Воспоминаниях» гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц, создатель германского Гохзеефлотте (Флота Открытого Моря) и, между прочим, большой русофил: «Я не знаю, найдется ли в мировой истории пример большего ослепления, чем взаимное истребление русских и немцев к вящему прославлению англосаксов!».<br /> В 1918 году был упущен, быть может, самый последний шанс свернуть мировую историю с пути «атлантизма», «глобализма», «мондиализма» и прочих «измов», выгодных только странам «золотого миллиарда», и, прежде всего – англосаксонской, замешанной на сиони-стских дрожжах и деньгах, цивилизации, на путь расцвета и сосуществования различных культур – в частности, русской, германской и той, что именуется Евразийской. Сам генерал Краснов, хотя и честит тогдашних русских эмигрантов-евразийцев в «За чертополохом» не иначе, как «отвратительной помесью коммунистов и славянофилов», тем не менее, интуитивно, был, несомненно, евразийски мыслящим истинно русским человеком (чьи идеи в определенной мере перекликались даже с идеями послевоенного «евразийца» Л.Н. Гумилева – достаточно внимательно перечитать его книги, чтобы убедиться в правильности этого утверждения).<br /> И конечно, если существует «Мировая Закулиса», она должны была сделать все, чтобы не дать этому случиться. Что же касается генералов М.В. Алексеева и А.И. Деникина (в отличие от, несомненно, честно заблуждавшегося Л.Г. Корнилова!), то они, очевидно, были весьма удобными для антантовских кукловодов добровольными агентами этой гипотетической (хотя, кто знает?) Всемирной Ложи.<br /> Вся лживость и неверность западных «союзников» России, их нагло-потребительское отношение к России в 1914-16 годах, их откровенно предательское поведение по отношению к хранившему им рыцарскую верность Государю Императору Николаю II, и до, и после (в особенности – после!) его злосчастного отречения от прародительского Престола, должны были давно открыть глаза всем русским людям, особенно – военным ранга генералов Алексеева и Деникина – если бы они, конечно, сами пожелали их открыть!<br /> В мае 1918 года еще жив был Государь Император с Царской Семьей и своими верными слугами. У людей, целовавших крест, присягая верно служить Государю (пусть они даже проявили недостойные колебания, как генерал Алексеев год тому назад, в феврале 1917 года – но ведь поклонники Алексеева утверждают, что он вскоре раскаялся в своем февральском недостойном поведении!), имелась уникальная возможность, плюнув на «свое родное» и мировое «общественное мнение», и забыв о существовании «прогрессивной демократической общественности», пусть даже с немецкой помощью, но выгнать красных узурпаторов из Кремля, спасти Государя – и тем отвести от России Гнев Господень, доселе пребывающий на ней.<br /> «За Веру, Царя и Отечество!» — вот та исконно российская формула, которую уж кто-кто, но старые-то, еще царского производства, русские генералы должны были усвоить себе хотя бы спинным мозгом – за неимением соответствующего органа в голове! Заметим себе, что в этой формуле даже Отечество стоит после Царя (а что уж тут говорить о каких-то вероломных лжесоюзниках!). Поистине, кого Господь желает погубить – того лишает разума. Ведь «февралисты» даже Царю, а точнее – Царице, тоже ставили в вину — даже с высокой думской трибуны – «измену союзникам», как самое страшное «преступление» — вспомним печально знаменитое милюковское «глупость или измена!». Между тем, всем верным Царским слугам должно было быть совершенно ясно, что союзником для Государевых людей может считаться только тот, на кого Его Императорское Величество им всемилостивейше указать соизволит. Так – в том числе из-за пресловутой «верности союзникам»! – русский генералитет (а за ним и народ) в 1917 году предал Царя, а вслед за тем, в 1918 году предал и Отечество, ибо спасать свое Отечество, терзаемое невиданной еще в истории зверской самозваной властью, генералы Алексеев, Деникин и иные с ними были готовы только на следующих «детсадовских» условиях:<br /> «Если Марианночка и Джонни согласятся нам помочь, то мы попробуем вытащить Верочку, Наденьку и Любочку с их матушкой Софией из воды, а то вон посмотрите – нехороший Вилли-хулиган им весло протягивает! Нет, лучше мы его этим веслом по голове! Пусть уж лучше все они потонут вместе, лишь бы миленькие Марианночка и Джонни не обиделись – а то вдруг они больше с нами в песочек не станут играть!».<br /> Именно так выглядит – в исторической перспективе, разумеется! – поведение верховных военных вождей Добровольческой армии (о поведении ее «духовных» вождей, в лице кадетской и прочей думской сволочи, мы лучше умолчим!) в мае и летом 1918 года – если отбросить всю высокопарную шелуху их речей и писаний!<br /> А «Марианна» и «Джон Буль» хладнокровно использовали русских ивановдураков из «белого стана» в своих корыстных интересах.<br /> Между тем, все утверждения, что вот-де, «союзники», победив Германию, придут (в случае заключения Россией соглашения с «проклятой немчурой») карать «неверных» русских «за измену» — представляются нам абсолютно несерьезными.<br /> Да если бы германский Император Вильгельм II в самом деле въехал бы — с согласия остатков русской Армии – на белом коне в Москву, в качестве ее освободителя от ига Лениных и Троцких, и восстановил власть Дома Романовых, то свергнуть его с трона – после этого! – не смогла бы никакая в мире сила, возьми даже «союзники» Берлин (в чем автор очень склонен усомниться!).<br /> Но, к сожалению, духа наступать на Москву – без формального согласия вождей Добровольчества и заключения с ними соглашения о нейтралитете! – у германского Главнокомандования тоже не хватило. Слишком сильным было, видно, засилье ненавидевших «реакционный царизм» социалистов, а с другой стороны – ставленников мирового финансового капитала — в германском правительстве и рейхстаге – и свой шанс стать подлинно великой державой Германия тоже упустила. Теперь ей оставалось только проиграть мировую войну, что было вопросом нескольких месяцев.<br /> ''' ==Печальные итоги'''<br /> <br /> == Дальнейшее «водительство» (или «вождение»?) Добровольческой армии ее «вождями» (за исключением генерала барона П.Н. Врангеля – но он командовал – причем командовал превосходно! – уже не Добровольческой армией, а Русской армией в Крыму, и не в 1918, а, к сожалению, только в 1920 году) на Владикавказ-Дербент, Петровск, Баку, Сочи, Гагры, а потом на Киев – до странности напоминает рассказ Честертона «Сломанная шпага» из цикла о патере Брауне. В нем речь идет о том, как один храбрый и талантливый британский генерал – Сент-Клэр – погубил свое войско в борьбе с плохо подготовленными и обученными (хотя и многочисленными и обладавшими артиллерией) повстанцами, заставив свой отряд слишком долго топтаться у реки под ружейным и артиллерийским огнем – вместо того, чтобы с ходу форсировать реку и смести инсургентов.<br /> Где спрятать лист? – В лесу. А чтобы спрятать мертвый лист, надо посадить мертвый лес. Страшный грех, говорит патер Браун. В конце рассказа выясняется, что «героический» британский генерал являлся изменником на содержании у повстанцев и был повешен своими уцелевшими после бойни, прозревшими солдатами, но – к вящей славе Англии! – объявлен мучеником и героем.<br /> Мы, разумеется, далеки от мысли обвинять генералов Алексеева (не зря прозванного «дедушкой русской армии»), Деникина и прочих «февралистов», заодно со всеми, примкнувшими к ним, в работе на Антанту за хорошие деньги. Их жертвенный жизненный путь, навек осененный «мечом и венцом терновым», героическая гибель в борьбе с Красным Зверем в России или нищенское прозябание в эмиграции на сто процентов опровергают такую возможность.<br /> Дело в другом. Сознательное отступление в феврале 1917 года от Духа и Буквы Царской присяги, нарушение святости Крестного целования лишило повинных в этом отступлении людей, особенно из среды высшего военного руководства – благодати Божьей, включая военную харизму. А всякое (в том числе и военное!) творчество, как любил повторять Атаман Краснов – плод Духа Святого!<br /> Глас Бога в их душе – а только он может вызвать к жизни высшие творческие способности, в том числе и военные! – сменился (в лучшем случае!) «мнением» о Нем. Вместо этого все громче, с набатной силой, стал звучать в их душах голос «мира сего» — той самой гипотетической (?) Мировой Закулисы. А голос этот, как нынче уже и нам грешным хорошо известно, говорит, что наивысшими ценностями-де являются не Вера, Царь и Отечество, а «идеалы» — свободы, демократии, прав человека и т.п. однообразно-унылая, и притом насквозь лживая, жвачка для бездумно-счастливого «овечества» – вот за них-то и надо полечь, как за правду-истину!<br /> Так перестановка всего лишь нескольких акцентов в душах высших руководителей страны и Армии привели к нелепым решениям и, в конечном счете, к гибели их самих и Отечества, которое они были призваны защищать. Сказанное относится именно к России, потому что она одна из всех вовлеченных в войну стран старалась все-таки до 2 марта 1917 года быть Святой Православной Русью, водимой Помазанником Божьим, а значит, и Божьим Благословением – пока народ был согласен принимать Его! Не случайно, только Россия изо всех воюющих держав провозгласила в качестве одной из своих основных целей в войне освобождение Царьграда от османского ига и восстановление Православного Креста на Святой Софии в Константинополе! Этот крест, кстати, был уже отлит и хранился на борту флагмана русского Черноморского флота – линкора «Императрица Мария», затонувшего в 1915 году в результате таинственного взрыва, причина которого не разгадана до сих пор!<br /> Другие-то страны все давно уже были в руках «князя мира сего», и действовали согласно обычным законам и обычному разуму этого мира. Самой близкой из них по духу к России была все же Германия – и по лежавшему в ее основе монархическому принципу, и по сохранившимся остаткам германского идеализма. Не зря германский Император Вильгельм II, искренне верующий христианин, повелел изготовить две точные копии Священного Лабарума – знамени Святого Равноапостольного Царя Константина Великого с монограммой Иисуса Христа – одну из которых подарил римскому папе, а другую хранил в своей дворцовой часовне, откуда она была похищена неизвестными во время Ноябрьской революции в Германии в 1918 году! Поэтому погубить Россию и Германию враги Монархии и Христианства постарались вместе!<br /> Атаман Краснов, как фронтовой, далекий от Ставки и ее интриг, генерал, был свободен от февральского иудиного греха – поэтому Дух Божий благословлял и направлял его дела, подарив под его Атаманством последнее счастливое в ХХ веке лето Православному Тихому Дону. Невиданно богатый урожай, почти полное восстановление промышленности (в первую очередь – военной, оборонной), освобождение всей донской территории от врага – и выход на исконные рубежи грядущего наступления на Москву (где ты была в это время, Добровольческая армия?) – и это все при том, что настоящий, полноценный союз с немцами ему заключить так и не дали – сказалось резко отрицательное отношение к нему Добрармии и, конечно, «прогрессивного общественного мнения», резко вылезшего изо всех щелей и активизировавшегося сразу после ухода большевиков с донской земли. Что это было за мнение? Да включите любую программу TV – и узнаете.<br /> Для подтверждения нашего мнения о положении на Дону и общей оценки положения дел на юге России вновь приведем отрывок из воспоминаний одного из основателей русской монархической Южной армии (союзницы Донской) – герцога Г.Н. Лейхтенбергского:<br /> Был конец июля 1918 г. В Киеве, где я тогда проживал со своими старшими детьми, постепенно, под охраной немецких штыков, укреплялось правительство Гетмана Скоропадского, организовывалась правительственная украинская власть, водворялись покой и тишина, и экономическая жизнь края начала возрождаться.<br /> На Дону правил Атаман Краснов и там также нарождалась вооруженная сила и укрепились порядок и тишина.<br /> На Кубани Добровольческая армия успешно боролась с большевиками и старалась всемерно увеличивать свои силы. На юге России, таким образом, создавалась широкая база для действий против Советской Москвы в будущем. Говорю: в будущем, потому что разнородные силы – Украину, Дон и Кубань – надо было еще координировать; теоретически координировать их было бы не трудно одной просто поставленной целью – борьбой с большевизмом, как с мировым злом и мировой опасностью, и восстановлением России. Теоретически большинство деятелей того времени это и понимали, но практически достигнуть соглашения в этом направлении было крайне нелегко: мировая война все еще продолжалась, и Россия, как таковая, выбыла из строя и превратилась в арену междоусобной войны и международных интересов.<br /> На Украине господствовали немцы, и Гетман должен был с ними считаться при каждом своем шаге. Своей армии у него еще не было и неизвестно было, когда немцы разрешат таковую создать…<br /> Добровольческая армия, выкинув лозунг: «верность союзникам до конца», всецело рассчитывала на их, союзников, помощь и, ставя патриотическим лозунгом: Единую, неделимую Россию, не желала признавать Украины, (лишь) поневоле считаясь с Доном и, что было хуже с практической, русской точки зрения, признавала немцев на Украине своими врагами и всячески это подчеркивала.<br /> Один только Дон, своими собственными силами избавившийся в то время от большевиков, не был связан политически ни с одной из боровшихся еще в то время в Европе коалиций и сохранял свою чисто-русскую независимость. Атаман Краснов мог, поэтому, со спокойной совестью искать материальной поддержки и у немцев, и у Союзников, поскольку и те, и другие пожелали бы помогать ему в борьбе против большевиков…<br /> Вся относительная устойчивость положения на Дону рухнула в ноябре 18-го года – когда стало известно, что Кайзер Вильгельм II отрекся от престола и покинул страну. Это известие совершенно убило дух германского офицерства, и армия стала стремительно разлагаться, повторяя путь русской армии 17-го года, может быть, в чуть более цивилизованном варианте.<br /> Ошеломленные переворотом в собственном тылу германские солдаты, как писал П.Н. Краснов, всего неделю назад грозным «Halt» останавливавшие толпы рабочих и солдат на Украине, покорно давали себя обезоруживать украинским крестьянам. Украинские больше-вики останавливали эшелоны со спешившей домой баварской кавалерийской дивизией, отбирали оружие и уводили из вагонов лошадей». В этой связи можно вспомнить и похожие строки из незабвенной «Белой Гвардии» Михаила Булгакова.<br /> «А днем успокаивались, видели, как временами по …главной улице …проходил полк германских гусар. Ах, и полк же был!.. Лошади в эскадронах шли одна к одной, рослые, рыжие четырехвершковые лошади, и серо-голубые френчи сидели на шестистах всадниках, как чугунные мундиры их грузных германских вождей на памятниках города Берлина.<br /> Увидав их, радовались и успокаивались и говорили далеким большевикам, злорадно скаля зубы из-за колючей приграничной проволоки:<br /> — А ну, суньтесь!».<br /> И вот теперь на Западе области Войска Донского возникла зияющая рана – дыра во фронте длиной в 600 километров, и закрыть ее было нечем.<br /> После капитуляции Германии на Дон прибыли представители «союзных держав», поддерживавших концепцию единого командования Белыми армиями на Юге России, против чего категорически возражали генерал Краснов и назначенный им командующим Донской армией генерал Денисов.<br /> 26 декабря 1918 года на станции Торговая состоялось совещание генералов Краснова и Денисова с их штабами.<br /> На этом совещании командующий Донской армией генерал Денисов и его начальник штаба генерал Поляков резко выступили против единого командования. В отличие от них, генерал Краснов согласился на подчинение генералу Деникину – при сохранении автономии Донской области и Законов Всевеликого Войска Донского.<br /> «Вы подписываете себе и Войску смертный приговор» — сказал Атаману генерал Денисов.<br /> <br /> ''' ==Благодарность западных »союзников»'''<br /> <br /> «союзников»== А помощь от западных «союзников» так и не поступала. На Дон неумолимо надвигалась катастрофа. В это самое тяжелое время 1919 года, когда Атаман Краснов тщетно молил генерала Деникина и антантовских «союзников» о помощи, к нему прибыл с чрезвычайными полномочиями начальник французской военной миссии капитан Фукэ. Этот «милый» человек предъявил Донскому Атаману — в качестве предварительных условий любой союзнической помощи – форменный ультиматум следующего содержания:<br /> «Мы, представитель французского главного командования на Черном море, капитан Фукэ, с одной стороны, и Донской Атаман, председатель Совета министров Донского войска, представители Донского правительства и Круга, с другой, сим удостоверяем, что с сего числа и впредь:<br /> 1. Мы вполне признаем полное и единое командование над собою генерала Деникина и его совета министров.<br /> 2. Как высшую над собою власть в воинском, политическом, административном и внутреннем отношении признаем власть французского главнокомандующего генерала Франшэ д`Эсперэ.<br /> 3. Согласно с переговорами 9 февраля (28 января) с капитаном Фукэ все эти вопросы выяснены с ним вместе и что с сего времени все распоряжения, отдаваемые войску, будут делаться с ведома капитана Фукэ.<br /> 4. Мы обязываемся всем достоянием войска Донского заплатить все убытки французских граждан, проживающих в угольном районе «Донец» (имеется в виду Донбасс – В.А.), где бы они не находились, и происшедшие вслед-ствие отсутствия порядка в стране, в чем бы они ни выражались, в порче машин и приспособлений, в отсутствии рабочей силы, мы обязаны возместить потерявшим трудоспособность, а также семьям убитых вследствие беспорядков и заплатить полностью среднюю доходность предприятий с причислением к ней 5-типроцентной надбавки за все то время, когда предприятия эти почему-либо не работали, начиная с 1914 года, для чего составить особую комиссию из представителей угольных промышленников и французского консула…»<br /> Атаман прочел это оригинальное условие и смотрел широко раскрытыми глазами на Фукэ.<br /> — Это все? – спросил он возмущенным тоном.<br /> — Все, — ответил Фукэ. Без этого Вы не получите ни одного солдата.<br /> — Так вот она, так долго и так страстно ожидаемая помощь союзников, вот она пришла, наконец…<br /> Ну, что скажете, дорогие читатели? Вы, может быть, ждали (или все еще ждете – даже сейчас! – чего-то иного?).<br /> А Донской фронт остался без резервов. Позади никого нет, а когда позади никого нет – жутко становится на фронте…<br /> Если бы «союзники» действительно пришли помогать, разве было бы так? Невольно напрашивалось сравнение с немцами. Как быстро подавались части корпуса генерала фон Кнерцера в апреле и в мае 18-го. Не успеешь оглянуться, как уже низкие серые каски торчат перед носом оторопевшего «товарища» и слышны грозные окрики: «halt» и «ausgeschlossen» . А ведь это были враги! Если враги так торопились помочь Атаману, как должны были спешить друзья!<br /> А так и пропаганды не нужно – дело ясное. Помощь западных «союзников» — обман!<br /> «Союзники – сволочи!» — как совершенно справедливо писал в булгаковской «Белой Гвардии» на голландских изразцах печи Николка Турбин.<br /> В конце января 1919 года в Верхне-Донском округе разразилась катастрофа – несколько казачьих полков отказались продолжать вооруженную борьбу и перешли на сторону противника.<br /> На заседании 2 февраля 1919 года Большой Войсковой Круг потребовал отставки генералов С.В. Денисова и И.А. Полякова – героев освобождения Дона от красных летом-осенью 1918 года.<br /> Атаман Краснов заявил, что это недоверие Большого Войскового Круга распространяется и на него, и подал в отставку. Перед этим он сказал, что Дон пошел по пути Февральской России.<br /> Отставка была принята Большим Войсковым Кругом после обработки делегатов по округам, которым было внушено, что «это требование союзников», «это желание генерала Деникина», «без этого нам не будет оказано союзниками никакой помощи».<br /> В нарушение закона баллотировку провели открытым голосованием.<br /> До выборов нового Атамана Круг передал атаманскую власть генералу А.П. Богаевскому. Последнему суждено было нести тяжкий крест звания и обязанностей Донского Атамана до самой своей смерти в Париже в 1934 году.<br /> Отставкой Атамана Краснова закончился самый славный и удачный для белого Дона период гражданской войны. Впереди было военное поражение, расказачивание, уход множества казаков за рубеж, страдания эмигрантов на чужбине, а для оставшихся горемыкать в родных станицах – использование в качестве пушечного мяса в войне красной Совдепии с «панской» Польшей, раскулачивание, «черные доски», голодомор – в общем, страшный конец Тихого Дона.<br /> Прибывший к концу Круга генерал Деникин выразил лицемерное сожаление и посоветовался с Атаманом Красновым о достойных кандидатурах на пост командующего Донской Армией и начальника ее Штаба. П.Н. Краснов указал на генералов Ф.Ф. Абрамова и А.К. Кельчевского – высокоодаренных, образованных и понимающих военное дело. К назначению предложенных ему в качестве кандидатов Сидорина и Семилетова генерал Краснов отнесся резко отрицательно, как к личностям нечестным, беспринципным и способным на всяческую интригу.<br /> Вот мнение генерала П.Н. Краснова о генералах Сидорине и Семилетове, как и о прочих любимчиках Харламова, Деникина и «прокадетского» Большого Круга:<br /> «Нет, нет, никогда. Только не Сидорин. Это нечестный человек, погубивший наступление генерала Корнилова на Петроград. Это интриган. И притом он пьет», — сказал Атаман…<br /> По окончании доклада генерала Денисова (на Большом круге 2 февраля 1919 года – В.А.) на трибуну начали выходить один за другим все те генералы и штаб-офицеры, которые были в свое время удалены генералом Денисовым от службы и добились звания членов Войскового Круга. Вышел генерального штаба полковник Бабкин, удаленный за трусость и глупость, вышел генерал Семилетов, лихой руководитель детских партизанских отрядов, эксплуатировавший детей и командовавший партизанами из такого далека, где не слышны были пушечные выстрелы, удаленный за неправильно составленные отчеты, вышел генерального штаба полковник Гнилорыбов, удаленный за трусость и агитацию против Атамана, генерал-лейтенант Семенов, обвиненный в лихоимстве в Ростове, и, наконец, генерал Сидорин. Все они выступили с нападками на генерала Денисова, а косвенно на Атамана Краснова.<br /> Разумеется, генералом Деникиным в командующие были назначены именно они. Причем командующий Донской Армией Сидорин поручил генералу Семилетову организацию боевых дружин из студентов, кадет и гимназистов, что было запрещено при Краснове. Чья-то злобная рука под корень уничтожала надежды донских казаков – казачьих детей.<br /> В день отъезда Атамана были получены со всех 4 фронтов телеграммы на его имя. Казаки требовали не покидать пост в грозную для Войска минуту. Но председатель Круга – кадет и думец Харламов – телеграмм этих Атаману не передал и Кругу о них не доложил. В миниатюре повторилась история с телеграммой генерала графа Ф А. Келлера Государю, подло скрытой от него генералом Алексеевым. 6 февраля весь Новочеркасск вышел к поезду проводить своего Атамана. Атаману поднесли Адрес от Круга Черкасского Округа, который поспешили подписать и другие члены Большого Круга, а супруге Атамана Лидии Федоровне – прекрасный букет живых цветов.<br /> В Ростове Атамана ожидали новый Адрес и почетный караул Лейб-гвардии Казачьего полка. На дворе станции был собран весь Лейб-гвардии казачий полк.<br /> Генерал Краснов поблагодарил лейб-казаков за уже не причитающееся ему внимание, говорил о Святом Долге защищать Донское войско и во всем повиноваться Атаману генералу Богаевскому.<br /> Вагон Армавир-Туапсинской железной дороги, высланный за бывшим Атаманом его братом, прицепили к Екатеринодарскому поезду, и бывший Атаман покинул Войско навсегда – так, во всяком случае, считал он сам в 1922 году, когда писал свой, до сих пор неоцененный в полной мере историками, труд «Всевеликое Войско Донское».<br /> ''' ==Годы на чужбине'''<br /> <br /> == О дальнейшей судьбе генерала Краснова в годы первой гражданской войны нам осталось рассказать совсем немного. Весну и лето 1919 года Петр Николаевич и Лидия Федоровна провели в Батумской области – как бы в из-гнании. В июле 1919

Всем известно, что П.Н. Краснов всегда был и навсегда остался убежденным сторонником восстановления монархии в России и ярым противником большевизма. Его любимой фразой было: «Я – Царский генерал». В сфере общественно-политической деятельности в эмиграции он являлся активным членом Высшего Монархического Совета и боевой антисоветской организации «Братство Русской Правды» (антибольшевицкую борьбу отрядов «Братства Русской Правды» — повстанческих дружин «Зеленого Дуба» – П.Н. Краснов блестяще описал на страницах своего романа «Белая свитка»), редактировал монархический журнал «Двуглавый Орел» (в 1920-1922 и 1926-1931 гг.).<br /> Как писатель, Краснов неустанно подчеркивал свою бескомпромиссно антисоветскую позицию, и свержение коммунизма в России любыми средствами и в союзе с любыми силами считал продолжением Белой борьбы. Понятно, что из всех европейских режимов конца 30-х гг. наиболее близким его идеалам оказался режим национал-социалистической Германии, объявивший «мировому масонству» сначала «холодную» (идеологическую), а затем и «горячую» войну, к которой всей душой стремился и генерал Краснов. Объективности ради, следует подчеркнуть при этом два обстоятельства.<br /> Во-первых, атаман Краснов не относился к числу тех, кто примкнул к Гитлеру лишь после его прихода к власти и побед в начальный период Европейской Гражданской (Второй мировой) войны (как это сделал, например, советский диктатор Иосиф Сталин, заключивший с «бесноватым фюрером» в 1939 году пакт о ненападении и договор о дружбе и общей границе), а также вторжения Красной армии в Польшу с востока — одновременно с германскими агрессорами, напавшими на «белополяков» с Запада, что положило конец существованию польского государства — «этого гнилого порождения Версальского договора», как «сказал нам Молотов в своей известной речи»!<br /> В отличие от Сталина, Молотова и иже с ними, Царский генерал и русский патриот Петр Николаевич Краснов изначально — например, еще в период написания «За Чертополохом», симпатизировал монархическому крылу антибольшевицкого движения Германии – в частности, германскому «Стальному Шлему» («Штальгельму»), позднее, однако, не оправдавшему его надежд.<br /> Во-вторых, П.Н. Краснов, одобрявший многое в области патриотического воспитания германской молодежи в Третьем рейхе (после растленного режима Веймарской республики!), вовсе не считал режим фюрерства (вождизма), равно как и идеал превосходства отдельной нации и расы подходящим для такой многонациональной страны, как Россия. По его глубочайшему убеждению, для нее подходил лишь один режим – только Православная Монархия. Так он и писал в заключительных строках своего романа «Ложь».<br /> ''' ==На Второй Гражданской'''<br /> <br /> == Когда 22 июня 1941 года началась советско-германская война, генералу Краснову пока-залось, что наконец-то, на новом витке исторического развития, начала осуществляться его лелеемая с лета 1918 года давняя, заветная мечта – въехать в Москву «на германском бронепоезде». Да и вообще казаки-эмигранты в основной своей массе приветствовали нападение Третьего рейха на Советский Союз, не без основания считая его превентивным ударом.<br /> Как писал современный российский историк казачества Петр Крикунов в своем капитальном труде «Казаки. Между Сталиным и Гитлером. Крестовый поход против большевизма» (Москва, Эксмо, 2006 г., с. 71):<br /> «Именно в Гитлере они (казаки – В.А.) видели человека, способного не только уничтожить ненавистный коммунистический режим, но и вернуть их на родину». В день начала Крестового похода против большевизма, 22 июня 1941 года, день летнего солнцеворота (промыслительным образом совпавший с Днем Всех Святых, в земле Российской просиявших) П.Н. Краснов с пламенной убежденностью писал: «Я прошу передать всем казакам, что это война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру (так в письме Краснова – В.А.)! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и Император Александр I в 1813 году».<br /> А на следующий день, 23 июня 1941 года, П.Н. Краснов дал в письме атаману Е.И. Балабину подробные разъяснения по поводу проводимых им исторических ассоциаций:<br /> «Свершилось! Германский меч занесен над головой коммунизма, начинается новая эра жизни России, и теперь никак не следует искать и ожидать повторения 1918 года, но скорее мы накануне событий, подобных 1813 году. Только роли переменились. Россия (не Советы) – является в роли порабощенной (Наполеоном I Бонапартом – В.А.) Пруссии, а Адольф Гитлер (здесь у Краснова фамилия вождя Третьего рейха дана уже в «традиционном» русском написании – В.А.) в роли благородного Императора Александра I. Германия готовится отдать старый долг России. Быть может, мы на пороге новой вековой дружбы двух великих народов».<br /> <br /> <br /> 28 июня, через шесть дней после начала операции «Барбаросса», пребывавший в Париже Донской Атаман граф М.Н. Граббе издал специальный приказ-воззвание к донским казакам, призвав их во второй раз поднять оружие против большевизма и готовиться к возвращению домой. В его приказе говорилось, в частности:<br /> '' «''Донцы! Неоднократно за последние годы в моих к вам обращениях предсказывал я великие потрясения, которые должны всколыхнуть мир; говорил неоднократно, что из потрясений этих засияет для нас заря освобождения, возвращения нашего в родные края.<br /> 22 сего июня Вождь Великогерманского рейха Адольф Гитлер объявил войну Союзу Советских Социалистических Республик. От Ледовитого океана до Черного моря грозною стеною надвинулась и перешла красные границы грозная германская армия, поражая полки Коминтерна. Великая началась борьба.<br /> Донское казачество! Эта борьба — наша борьба. Мы начали ее в 1919 году, в тот момент, когда, пользуясь преходящими затруднениями Империи, интернациональная клика революционеров-марксистов своей лживой демократичностью обманула русский народ и захватила власть в Петербурге – не Донская ли Область первою отринула власть захватчиков? Не Донские ли казаки объявили власти этой войну не на живот, а на смерть,'' провозгласив для сего'' (курсив наш – В.А.) независимость Всевеликого Войска Донского?<br /> И можем ли мы забыть ту дружескую помощь, которую оказала нам в борьбе, ведшейся нами рука об руку с не принимавшими большевизма национальными русскими силами, находившаяся в то время на юге России Германская Армия?<br /> В героических, неравных боях за родные очаги, за Тихий Дон, ''за Мать нашу Святую Русь'' (курсив наш – В.А.) мы не сложили оружия перед красными полчищами, не свернули своих старых знамен. Все казаки, принимавшие участие в борьбе, предпочли покинуть в 1920 г. Родину, уйти на чужбину, где ждало их неизвестное будущее, тяготы и тяжелые испытания. Войско Донское не подчинилось захватчикам, оно сохранило свою независимость, казачью честь, свое право на родную землю.<br /> В условиях тягчайших, отстаивая право на жизнь, Донское казачество в эмиграции осталось верным казачьим традициям, Дону, ''исторической России'' (курсив наш – В.А.). Самим существованием каждого казака на чужбине оно утверждало идейную борьбу против коммунизма и большевиков, ожидая той заветной минуты, когда дрогнут и покачнутся красные флаги над занятым врагами Кремлем.<br /> Двадцать лет надо было ждать, двадцать долгих лет!<br /> '' ''Сложили иные из нас свои кости вдали от дедовских могил, но так же, как и прежде, грозит врагу Донское войско. Есть еще порох в пороховницах, не гнется казачья пика!<br /> И вот, наконец, пробил час, столь долгожданный. Поднято знамя вооруженной борьбы с коммунизмом, с большевиками, с советчиной. Поднял это знамя мощный народ, силе которого ныне удивляется мир.<br /> Мы не имеем пока возможности стать на поле битвы рядом с теми, кто очищает нашу землю от скверны коминтерна; но все наши помыслы, все наши надежды летят к тем, кто помогает порабощенной нашей Родине освободиться от Красного ярма, обрести свои исторические пути.<br /> '' ''От имени Всевеликого Войска Донского я, Донской Атаман, единственный носитель Донской власти, заявляю, что Войско Донское, коего я являюсь Главою, продолжает свой двадцатилетний поход, что оружие оно не сложило, мира с Советской властью не заключало; что оно продолжает считать себя с нею в состоянии войны; а цель этой войны – свержение Советской власти и возвращение в чести и достоинстве домой для возобновления и возрождения Родных Краев при помощи дружественной нам Германии. Бог браней да ниспошлет победу знаменам, ныне поднятым против богоборческой красной власти!<br /> Атаманам всех Донских казачьих и Общеказачьих станиц по всем странам в эмиграции приказываю произвести полный учет всех казаков.<br /> Всем казакам, в станицах и организациях казачьих не состоящим, приказываю в них записаться. Связи со мною держаться всемерно.<br /> Донской Атаман, генерал-лейтенант Граф Граббе».<br /> С аналогичной по содержанию приветственной речью к казакам и всем русским эмигрантам обратился и Атаман Общеказачьего объединения в Германской империи, упоминавшийся выше генерал-лейтенант Е.И. Балабин:<br /> «В 1917 году русский народ, обольщенный лживыми обещаниями международной банды вождей Коммунистического Интернационала, восстал против законной, вековой и возвеличившей Россию власти и вступил на путь пагубной марксистской революции, которая привела его к потере всего того, что создавалось в течение тысячелетия трудами и кровью наших предков.<br /> Крепкие духом и разумом казаки не поддались разлагающей пропаганде врагов нашего отечества — евреев и интернационалистов — и оказывали им сопротивление в течение трех лет.<br /> Изнемогшие в неравной борьбе, потерявшие на поле брани более миллиона своих сынов, лишенные необходимого вооружения, истощенные экономически, казаки не пошли на мир со злодейской властью и ушли со своими вождями, Войсковыми Атаманами, в изгнание.<br /> В течение 20 лет, в невероятно тяжелых условиях жизни хранило казачество идею национального возрождения Родины и ожидало благоприятной обстановки для возобновления борьбы ''за честь и счастье своей Матери-России'' (курсив наш – В.А.).<br /> Двадцатилетнее тираническое правление международной еврейской банды, засевшей в кременной Москве и насильственно проводившей в жизнь безумные бредни лжеученого еврея Маркса, довело нашу Родину до неслыханного унижения и разорения. Россия утратила свое международное положение, лишилась того уважения, которым пользовалась среди цивилизованных народов Европы, и обратилась в анонимный союз советских республик, не пользующийся у культурного мира ни уважением, ни авторитетом, ни доверием. Ее неисчислимые естественные богатства бессмысленно расточались на нелепые затеи индустриализации и пропаганды всемирного мятежа. Россия, житница Старого Света, могущая прокормить своими урожаями тройное количество всей Европы, существует в постоянном состоянии голода, и миллионы людей буквально умирают от недостатка питания. И в то же время кремлевская банда продает хлеб и продукты питания за границу, чтобы получить средства на подготовку всемирной марксистской революции и установление кровавой диктатуры во всей вселенной.<br /> Долгожданный момент освобождения России, наконец, наступил: 22 июня Вождь Германского народа, предупреждая нападение красных войск на свою территорию, приказал доблестной своей армии начать наступление.<br /> Началась новая эра жизни России.<br /> В первые две недели силам Коминтерна нанесен ряд тяжких поражений.<br /> Добровольную помощь победоносной Германской Армии оказывают все нации Европы, снаряжая отряды для борьбы против моральной заразы, распространяемой из древней столицы Святой Руси, для борьбы за веру Христову, поруганную богоборцами-иудомасонами, за гражданскую свободу, за право хозяйственной инициативы, которая одна только дает твердый стимул для всякой разумной экономической деятельности.<br /> В этих условиях все казачество, как ушедшее в изгнание, так и оставшееся в России и 22 года мучившееся под гнетом злодейской власти, одушевлено одной мыслью, одним желанием: получить возможность участвовать в освобождении родины от погубивших ее насильников и в устроении ее внутренней гражданской и экономической жизни на началах разума, права и социальной справедливости.<br /> Ныне освободительная задача возлагается Всеблагим Промыслом на Вождя Великой Германии Адольфа Гитлера. Под его мудрым и благословенным водительством началось освобождение России, шестой части света, и не одной только России, но всего человечества, на священные права и свободу которого кремлевские злодеи замышляли и упорно подготовляли изменническое нападение.<br /> Мы верим, что над нашей Родиной уже восходит заря свободы и счастья и что'' Великая Россия'' (курсив наш – В. А.), в достойном союзе с великой Германией и всеми соединенными с нею народами Европы, вступит на путь истинного прогресса и новой жизни на началах общественной справедливости, права и материального благоденствия».<br /> <br /> <br /> Как может убедиться уважаемый читатель, все мысли лидеров казачьей эмиграции были о возрождении Великой России, а отнюдь не о казачьем сепаратизме, как самоцели. Генерал Краснов мог бы спокойно подписаться под воззваниями графа Граббе и Балабина «обеими руками». Он не мог оставаться в стороне от борьбы за спасение своих Родины и Отечества и, не колеблясь, возглавил Козакен-Ляйтштелле — Главное Управление казачьих войск в составе германского вермахта (а не войск СС, как часто неправильно пишут!).<br /> Кстати, генералу Деникину, спокойно пописывавшему в эмиграции свои вполне политкорректные «Очерки русской смуты», немцы – вопреки лживым утверждениям деникинских апологетов! — никогда не предлагали перейти к ним на службу, зная о его стойком антигерманизме, антимонархизме и либеральном мировоззрении (так что он, даже если бы захотел, попросту не имел возможности «гордо отказаться от предложений немцев стать предателем»).<br /> П.Н. Краснов посвятил себя формированию казачьих соединений для борьбы с давним врагом исторической России и казачества – советской «Рабоче-Крестьянской» Красной «армией мирового пролетариата» (выпестованной большевицким режимом в первую очередь для борьбы с русским народом и другими народами России и уничтожившей больше «пролетариев, то есть, тех самых пресловутых рабочих и крестьян, чем все «белобандиты» и «фашисты» вместе взятые)!<br /> И никто в современном казачьем движения России, кроме жалкой кучки розовато-красных недоумков — пусть даже и нацепивших бутафорские погоны «генералов казачьих войск», каковых в исторической России отродясь не бывало!(а были только генералы Русской Императорской армии, командовавшие казачьими войсками!) не осуждает эту позицию Царского генерала и Донского Атамана П.Н. Краснова в последней в его жизни схватке с мировым коммунизмом (а отнюдь не с Россией и не с русским народом). Для этого достаточно ознакомиться с сегодняшними казачьими изданиями – такими, как «Казачий Взгляд», «Казачий Спас», «Станица», «Отечество и Вера» и многие другие.<br /> Именно из-под пера Петра Николаевича вышел текст присяги, которую приносили чины казачьих частей в составе германского вермахта:<br /> «Обещаю и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Евангелием, в том, что буду Вождю Новой Европы и Германского народа Адольфу Гитлеру верно служить и буду бороться с большевизмом. Не щадя своей жизни до последней капли крови.<br /> В поле и крепостях, в окопах, на воде, на воздухе, на суше, в сражениях, стычках, разъездах, полетах, осадах и штурмах буду оказывать врагу храброе сопротивление и все буду делать, верно служа вместе с Германским воинством защите Новой Европы и родного моего войска от большевицкого рабства и достижению полной победы Германии над большевизмом и его союзниками».<br /> <br /> <br /> ''Согласно данным Главного Управления Казачьих Войск, к 1945 году на территории Великогерманского рейха (включая территорию довоенной Австрии) и других стран Европы было дислоцировано около 110 000 казаков. Данную цифру, в частности, приводил соратник П.Н. Краснова, Кубанский Атаман генерал В.Г. Науменко в своем труде «Казаки и Русское освободительное движение».''<br /> ''Из этих 110 000 верных сынов Тихого Дона, Кубани, Терека и других Казачьих Войск – «жемчужин в короне Российской Империи» – до 30 000 штыков и сабель числились в составе XV Казачьего Кавалерийского Корпуса под командованием германского генерала Гельмута фон Паннвица (в самом конце войны чисто формально подчиненного Главному Управлению войск СС под названием XIV, а позднее XV Казачьего Кавалерийского Корпуса СС), 35 000 – в составе Казачьего Стана под командованием Походного атамана Доманова, 2000 сабель – в составе Казачьего резерва генерала А.Г. Шкуро и 1500 штыков и сабель – в 1-м казачьем полку полковника В.Э. Зборовского, входившего в состав Русского (охранного) Корпуса на Балканах (сражавшегося, под командованием генералов М.Ф. Скородумова и Б.А. Штейфона и полковника А.И. Рогожина, в основном против коммунистических банд Иосипа Броз Тито, а на завершающем этапе Второй Гражданской войны – также против Красной армии и болгарских войск, в последний момент повернувших штыки против своих бывших соратников по Антикоминтерновскому пакту).''<br /> ''Кроме того, огромное число казаков, включенных в состав отдельных сотен, эскадронов, рот, команд и взводов, мелких групп, а то и выступавших в качестве бойцов-одиночек, сражалось с красными (а во Франции и в Италии – также и с западными «союзниками», оставившими о себе недобрую память на казачьей земле еще во время Первой Гражданской!) в рядах частей германского вермахта, войск СС и Русской Освободительной Армии (РОА) генерала А.А. Власова, а на заключительном этапе войны — в составе войск Комитета Освобождения Народов России (КОНР).''<br /> ''Многие тысячи казаков, не способные более, вследствие ранений, болезней или преклонного возраста, сражаться против красных с оружием в руках на поле боя, крепили оборону Третьего рейха честным трудом в различных германских учреждениях, на фабриках, в строительной «Организации Тодта» и на сельскохозяйственных работах и служили во вспомогательной полиции, обеспечивая закон и порядок в тылу.''<br /> ''Почти всем этим казакам, за малыми исключениями, если только им не посчастливилось прежде с честью пасть на поле брани или в последнем порыве отчаяния покончить с собой, предстояло оказаться выданными сталинской охранке «благодарными» западными «союзниками» на позорную казнь или каторжный труд в ГУЛАГе.''<br /> Не минула сия горькая чаша и Петра Николаевича Краснова.

Последний, поистине Крестный путь Донского Атамана на красный эшафот, вместе с со-хранившими ему верность до гробовой доски и до конца восхищавшимися им казаками, через очередное предательство западных «союзников», выдавших его, вместе с другими казачьими генералами и офицерами, в нарушение торжественного обещания, СМЕРШ-у в Лиенце в 1945 году, не может не вызвать уважения к светлой личности генерала Краснова – даже безотносительно оценки правомерности его участия, как русского офицера и патриота, в войне с Советами на стороне гитлеровской Германии.<br /> Старому Царскому генералу суждено было вернуться в Москву, но не победителем «гидры революции», а пленником, дабы принять в ней мученическую смерть и пополнить собой число Новомучеников и Исповедников российских самого трагического века (как хотелось бы надеяться!) российской истории. Промыслительным образом Петр Николаевич сумел абсолютно точно предсказать и описать свою судьбу – вплоть до судебного заседания в красной Москве и вынесения смертного приговора! – в своем, пожалуй, лучшем романе – «Ложь».<br /> 16 февраля 1947 года Царский генерал-мученик Петр Николаевич Краснов уже лично дал своему погибшему от тех же рук, что и сам он, Царю-Мученику у Престола Царя Небесного отчет обо всей своей беззаветной борьбе за Веру, Царя и Отечество на этой грешной Земле.<br /> <br /> Вместе с ним и другими казачьими атаманами и генералами взошел на эшафот и последний Всеказачий Походный Атаман генерал Гельмут фон Паннвиц, командующий XV Казачьим Кавалерийским Корпусом. Как природный немец и подданный Германского рейха, фон Паннвиц выдаче Советам не под-лежал и мог отправиться в британский лагерь для военнопленных. Но он так любил и ценил русского человека, казака, бойца, что, дав ему клятву на верность даже перед лицом смерти, остался ей верен до конца и до дна испил смертную чашу вместе со своими казаками, отказался от права немца покинуть свой пост и своих людей, сохранить если не свободу, то. хотя бы, жизнь — ибо жизнь не имела, в его глазах, никакой ценности, если платой за ее сохранение была бы потеря чести.<br /> Он предпочел сохранить честь солдата и свое имя светлым в памяти всех тех, кто пе-режил катастрофу выдачи казаков Советам из Австрии весной 1945 года, всех, кто сражался с коммунистами под его командованием, предпочел погибнуть, «славное имя предков низким деянием не запятнав».<br /> Нам представляется уместным привести здесь посвященное последнему Всеказачьему Походному Атаману бесхитростное, но преисполненное глубочайшего уважения к самопожертвенному подвигу германского казачьего генерала стихотворение казака И.И. Сагацкого, опубликованное в казачьем журнале «Родимый край» (Париж, № 94, май-июнь 1971 года).<br /> <br /> <br /> <br /> <br /> Фон Паннвиц<br /> <br /> Ему сказали: «Вы свободны:<br /> Мы уважаем Ваш мундир.<br /> Но казаки нам неугодны,<br /> К несчастью, Вы – их командир…»<br /> <br /> Шли поезда… Ему кричали:<br /> «Прощай, наш Батько-генерал!»<br /> И он, как вылитый из стали,<br /> Один их молча пропускал…<br /> <br /> Когда ж на смерть и на страданья<br /> Ушел последний эшелон,<br /> К своим врагам без колебанья<br /> Вернулся сам спокойно он.<br /> <br /> Сказал им: «Всюду с казаками<br /> Я был, как с братьями, в бою.<br /> Хочу суда над всеми нами,<br /> А не щадить судьбу мою».<br /> <br /> И те, кто, видимо, не знали,<br /> В чем смысл и сила слова «Честь»,<br /> Его с презрением предали<br /> На неминуемую смерть.<br /> ''' ==Трагедия генерала Краснова'''<br /> <br /> == Нам также представляется уместным коснуться и другой стороны исторической медали. Итоги деятельности генерала П.Н. Краснова в годы Второй мировой войны (являвшейся для него, как мы знаем, Второй Гражданской войной) в очередной раз заставляют задуматься о том, что, к сожалению всех истинных патриотов Великой России и российского казачества, история не знает повторения упущенных один раз исторических шансов. Недаром говорят, что она, история, повторяется дважды – один раз, как трагедия, а другой — в Европе, возможно, как фарс, а у нас в России — еще раз как трагедия.<br /> Трагедия генерала Краснова заключалась прежде всего в следующем: он не заметил (или не захотел заметить), что, несмотря на наличие многих элементов несомненной схожести с вооруженной борьбой казачества, при участии германской армии, против Советской власти, ситуация лета 1918 года в период 1941-45 годов зеркально переменилась. Если бы летом 1918 года состоялось совместное наступление на красную Москву русских Донской и Добровольческой армий, при активной или даже пассивной поддержке германских войск, это была бы национальная, народная война русского народа с интернациональным, в основном инородческим (на тот момент) сбродом, обманом и насилием захватившим власть в обеих столицах и нескольких центральных губерниях России.<br /> Воинская опора тогдашней «Советской власти» летом 1918 года состояла в основном из латышских, мадьярских, китайских и прочих (даже немецких!) «интернационалистов». Летом 1918 года позиция Атамана Краснова – будь она даже в тысячу раз более прогерманской! – с моральной и патриотической стороны являлась полностью оправданной, и с военной точки зрения (как показал весь дальнейший ход Первой гражданской войны!) давала русским национальным силам единственный шанс на победу над кровавым Коминтерном.<br /> Войну выиграли отнюдь не ленинская партия большевиков (почти поголовно поставленная к стенке «за все хорошее» Иосифом Сталиным — еще одним «германским прихвостнем» — во всяком случае, Сталин, не в меньшей степени, чем Ленин с Троцким — в глазах правых, и Скоропадский с Красновым — в глазах левых, мог с полным основанием считаться таковым, по крайней мере, в 1939-41 годах!) и не Коминтерн (распущенный тем же Иосифом Сталиным в 1943 году); ее выиграла «инерция Российской Империи».<br /> Если в первые десятилетия после октябрьского переворота 1917 года советское государство не носило, по выражению русского историка Дмитрия Жукова, ни малейшего оттенка русскости, красноармейцы в двадцатые годы в обязательном порядке изучали в частях эсперанто («язык Мировой революции»), всякая историческая преемственность с Российским государством отрицалась и красные СМИ торжественно провозглашали: «Наш лозунг — всемирный Советский Союз», то, начиная примерно с 1937 года, историческая память русского народа в СССР, после двадцати лет усердно насаждавшегося насильственного беспамятства, стала постепенно возрождаться – пусть даже и на некоей новой, уродливой «социалистической» основе. Произошла почти тотальная смена большевицкого партаппарата, сохранившегося еще с ленинских времен и понятно из кого состоявшего (особенно в «высших градусах» красной номенклатуры).<br /> «Чистка» Красной Армии коснулась в первую очередь кадров, назначенных еще товарищами Лениным и Троцким и, по новой логике «построения социализма в одной стране», пришедшей на смену прежнему стремлению «бросить Россию, как охапку дров, в костер Мировой революции», была бы с необходимой неизбежностью проведена все равно – независимо от предлога. В 1934 году были восстановлены исторические факультеты в Московском и Ленинградском университетах (ликвидированные «пламенными революционерами-интернационалистами», желавшими преподавать массам «пролетариев, не имеющих отечества» исключительно «теорию классовой борьбы»).<br /> В 1937 году впервые на общегосударствен-ном, общесоюзном уровне были отмечены 125-летие Бородинской битвы и столетие со дня гибели Первого Русского Поэта. По всей стране прошли Пушкинские торжества, и национальная русская классика вновь заняла подобающее ей главенствующее место в школьных программах – вопреки совсем недавним большевицким призывам «сбросить Пушкина с корабля современности»!<br /> Безраздельно господствовавшая прежде в Совдепии официальная большевицкая теория о Российской Империи как о «тюрьме народов» сменилась новой установкой о «положительном значении» для многих народов их вхождения в состав России. Наряду с утверждениями о «полнокровном расцвете всех наций и народностей исключительно в условиях социализма», был возрожден абсолютно «антибольшевицкий» для Ленина (с его: «А на Россию мне плевать, я большевик!») и всей «несгибаемой (Царь не смог или не пожелал «согнуть», так Сталин «согнул», да еще как!) ленинской гвардии» тезис о «консолидирующей исторической роли русского народа».<br /> На смену узаконенному большевицкими идеологами (вроде Александры Коллонтай) всеобщему распутству (любви «пчел трудовых», для которых сойтись друг с другом — все равно, что «выпить стакан воды»)и стремлению передать воспитание детей всецело в руки безбожного государства, пришли «руководящие указания» о ценности семейных отношений, «семьи как ячейки общества», о необходимости мер, способствующих увеличению рождаемости, укреплению института брака.<br /> На советских киноэкранах стали появляться фильмы вроде «Александра Невского» (как-никак, князь, предок Благочестивых Русских Государей и Православный Святой!) или «Суворов», где с экрана – и это в разгар антирелигиозной пятилетки! – устами царского Генералиссимуса открыто провозглашалось: «Бог – наш генерал!» (а в конце концов дело дошло до постановки грандиозного игрового фильма о столь «неполиткорректной» и усердно обвиняемой в «юдофобии» личности, как гетман Богдан Хмельницкий, в честь которого был, в довершение ко всему еще и орден учрежден)!<br /> В СССР начала издаваться патриотическая литература об Отечественной войне 1812 года и о других периодах Российской Истории (вопреки прежнему большевицкому лозунгу «Все мы – родом из Октября!»). Пусть в чудовищно усеченном, донельзя заидеологизированном и крайне неуклюже приспособленном к «строительству социализма в отдельно взятой стране» виде, но восстанавливалась насильственно разорванная в роковом 1917 году связь времен.<br /> Разумеется, невероятная жестокость Совет-ской власти с 1917 по 1941 год прошлась стальным катком по стольким людям и сломала столько судеб, столько сердец горело неумолимой жажды мести «комиссарам в пыльных шлемах» — в их ленинском, троцкистском, сталинском и ином обличье, что число русских солдат в красноармейской форме, добровольно сдавшихся в плен и перешедших на сторону германских войск, а также добровольцев, неустанно пополнявших «восточные части» вермахта на оккупированных территориях, превышало все мыслимые и немыслимые цифры и проценты, которые когда-либо знала Российская Империя.<br /> Не менее двух миллионов русских людей и представителей других наций и народностей, населяющих гигантские евразийские пространства Российской Империи (а на тот момент – Советского Союза), с оружием в руках сражались против Советского правительства. Но все они составили лишь небольшую часть вовлеченного в войну населения воюющей Державы – бывшей Российской Империи и тогдашнего Советского Союза.<br /> <br /> ''' ==О »коллаборационизме» «коллаборационизме» казаков'''<br /> ''''''<br /> == Что же касается вопроса сотрудничества казаков с немцами, мы можем только еще раз повторить уже сказанное. Казачьи войска – «жемчужины в короне Российской Империи» (П.Н. Краснов) присягали Императору и Самодержцу Всероссийскому, как и все другие народы России. И когда Императора в России не стало, какие бы то ни было обязательства по отношению к России, утратившей свои исконно-исторические государственно-правовые формы, для казаков прекратились. Вот потому-то казачьи области и занялись налаживанием самоуправления, провозгласив – до восстановления единой Российской державы! – независимость от красных столиц. И были вправе сами искать себе союзников, с помощью которых надеялись отстоять родные земли и исконные казачьи вольности. И снова повторим: в независимости Казачьих войск Атаман Краснов и другие казачьи вожди видели исключительно способ создать на казачьих землях плацдарм для возрождения единой России, но без большевиков и прочих красных чужебесов.<br /> Конечно, будь во главе Германской Империи законный Помазанник Божий — Христианский Император — или любой другой Христианский Вождь, готовый (пусть не вполне бескорыстно!) протянуть руку помощи истерзанному, истекающему кровью из бесчисленных ран под пятой безбожной власти русскому народу ради возвращения его на исконные исторические пути, исход войны, судьбы России и Германии, а значит – и судьбы всего мира, могли бы сложиться иначе.<br /> Но вместо этого лидеры германского национал-социализма (хотя и не являвшиеся, конечно – вопреки безосновательным утверждениям фальсификаторов истории и просто невежд! – никакими «черными магами» или «дьяволопоклонниками»!) в безумном ослеплении своего мнимого расового превосходства развязали борьбу с позиций какого-то тевтонского язычества (к тому же не естественного, сохранившегося с древности, как «синто» у японцев, а искусственно выращенного в оккультистских пробирках розенкрейцерских лож!) против «арийского» (по их же расовым критериям!) славянства, как этноса.<br /> И когда сомнений в характере этой борьбы у русских не осталось, война окончательно приобрела национальный, народный, Отечественный характер – как ни горько писать об этом в 2006 году – поскольку никогда еще в истории ни один народ-победитель не был так беззастенчиво обманут своими лукавыми «вождями», лишен практических плодов своей, добытой ценой моря крови, пота и слез великой победы и после почти полувекового топтания на месте низведен шайкой командовавших им иуд и лицемеров до совершенно ничтожного и, возможно, уже непоправимого исторического и государственного состояния, в котором Русский Народ (имея в виду все три его ветви – великороссов, малороссов, белорусов) и остальные братские народы, некогда населявшие Российскую Империю и причастные ее славе, пребывают по сей день.<br /> Тогда же, в 1941-45 годах, Сталин ухитрился идеологически переиграть Атамана Краснова, навязав ему свои правила игры, противопоставив идею народной, национальной войны – идее войны гражданской (в плену которой все еще находились генерал Краснов и его единомышленники), причем не просто войны гражданской, но вдобавок еще опирающейся на вражескую помощь. И в самом деле – белые казачьи части в составе германского Вермахта (включая даже идейных добровольцев-антикоммунистов из числа бывших «подсоветских граждан») вели в 1941-45 годах фактически гражданскую войну (которая для них никогда не кончалась!) против народной, в сущности войны, которую вело против них подавляющее большинство советского (но по преимуществу все же русского) народа.<br /> Поэтому «Вторая Гражданская война» белых казаков (и не только казаков) – как гениально предвидел Атаман Краснов еще в 1918 году! – была обречена на поражение уже тогда, а тем более – теперь, когда большевикам (пусть вследствие лжи, предательства, фальсификации истории и безудержной, тотальной демагогии!) удалось возглавить, может быть, последнюю, национальную борьбу русского и братских в отношении его народов.<br /> Печально, но факт: большевики, пришедшие к власти как агенты Мировой Закулисы, предатели, в разгар тяжелейшей Отечественной войны постановившие превратить ее в гражданскую (ибо «у пролетариев нет Отечества»!), участники заговора по развалу Российской Державы и превращения ее в оплот «Мировой революции», сумели обвинить в своих собственных преступлениях тех, кто остался верен данной перед Богом и Царем присяге и пытался спасти от уничтожения свои вековые традиции и свободы. И потому моральная санкция (помимо материального превосходства) была, в данном случае, у Сталина. Увы!<br /> Кстати, любопытный штрих – начиная с 1942 года, в СССР было запрещено снимать фильмы о Гражданской войне. Этот запрет был снят только после ХХ съезда КПСС, развенчавшего «культ личности» Сталина. Конечно, немалую роль сыграли заградотряды и СМЕРШ, но все же не они были основной силой, позволившей большевикам выиграть и эту войну.<br /> Исторический парадокс заключается и в том, что провести необходимую идеологическую и патриотическую подготовку к грядущей войне, ее выигрышу и невероятно быстрому восстановлению дотла разоренной России будущему «Величайшему Полководцу всех времен и народов» помог его «давний знакомый» с Пулковских высот.<br /> Именно генерал, военный писатель и мыслитель Атаман П.Н. Краснов помог Сталину идеологически подготовиться к предстоящей войне. Это, разумеется, гипотеза, но в бывших «спецхранах» сохранились экземпляры книг русского Царского генерала П.Н. Краснова, испещренные тщательными карандашными пометками и хранящие на себе штампы «Библиотека НКВД», «Канцелярия НКВД» и штампы других советских ведомств. При этом, как уже заметили современные российские исследователи, писавшие в последние годы о П.Н. Краснове, вряд ли тех «внимательных читателей» интересовала только лишь «антисоветская сущность» его произведений.<br /> То же многократно цитированное нами «Всевеликое Войско Донское» — руководствo к действию для понятливого эпигона. А что касается красновского романа «За Чертополохом», то читатели постарше, помнящие хотя бы первые послевоенные десятилетия, конечно, согласятся с тем, что даже внешние формы сталинской «псевдоимперии» после 1945 года – по крайней мере, ее «парадный фасад» — пусть неким уродливым слепком, но напоминают многое из описанного Красновым в «За Чертополохом».<br /> Порою создается впечатление, что «дядя Джо» готов был восстановить почти все «царское», «старорежимное» и «дореволюционное»: погоны (после того, как русским офицерам и солдатам в годы гражданской войны вырезали на плечах «погоны» или забивали в плечи гвозди по числу звездочек на погонах, да и после окончания гражданской войны слово «золотопогонник» десятилетиями употреблялось большевиками как ругательство!) и мундиры для всех – от маршалов, генералов, офицеров и послов до лесников, кондукторов и почтальонов; практически восстановленный для инженеров и чиновников «Табель о рангах», сверхвысокие (или казавшиеся таковыми в условиях послевоенной разрухи и бедности) зарплаты ученых, раздельное обучение мальчиков и девочек, практическое восстановление дореволюционной системы образования – классические гимназии и реальные училища (хотя они так и не назывались!) – вплоть до гимназической формы!; открытие и восстановление десятков тысяч разрушенных в годы «безбожных пятилеток» церквей, монастырей, духовных семинарий и академий…<br /> Как уже говорилось, с 1942 года было запрещено снимать новые фильмы о гражданской войне, и (хотя не были изъяты из проката «Щорс», «Котовский» и «Чапаев»), но полным боевым ходом шел на экране «Крейсер Варяг» — не «воевавший за корейские дрова», а «выполнявший на Дальнем Востоке Особое задание нашей Родины» (как было сказано в сценарии фильма, безо всякого упоминания об «империалистических планах придворной царской камарильи, помещиков и капиталистов»!). Штурмовали вражеские бастионы корабли царского адмирала Ушакова, сжигал турецкий флот при Синопе и так красиво умирал на Малаховом кургане другой царский адмирал – Нахимов.<br /> Так продолжалось до 1957 года, когда «верный ленинец» Н.С. Хрущев, вместе с Порт-Артуром, Дальним, Маньчжурией и КВЖД, окончательно отдал воспитание молодежи на откуп марксистским «классовым» талмудистам, обрушив новый удар на Русскую Православную Церковь. Тогда же – в 1957 году – был снят и первый после 1942 года советский фильм о Гражданской войне — вслед за ним они снова «пошли косяком». И почти сразу после «хрущевской оттепели» наступило то, что позднее назвали «брежневским застоем», а в 1991 году – второй за ХХ столетие – распад Российской Империи.<br /> Таким образом, в чертах измышленной Красновым в «За Чертополохом» воскресшей Российской Империи и послевоенной сталинской России (особенно последних лет жизни генералиссимуса, когда поговаривали даже о замене столь ненавистных Атаману Краснову пятиконечных красных звезд на кремлевских башнях старыми державными двуглавыми орлами – свидетельство писателя В.А. Солоухина, служившего в начале 50-х годов в кремлевской охране) действительно прослеживаются элементы несомненного сходства — кроме одного, самого важного.<br /> Те же (по внешности!) меры, которые применялись в красновской России, описанной в «За Чертополохом» — резкое (на первый взгляд!) ограничение «свободы слова» (в том числе свободы ругаться матом!), цензура, обязательное идеологическое воспитание подрастающего поколения и пр., служат на благо и расцвет народа, нации, культуры, науки, ремесел, промышленности, Армии и Государства, если делаются ради Бога и Государя, и превращаются в дьявольскую пародию в любом другом случае.<br /> А воспитать народ в истинно Православном духе (конечно, с должным уважением к вере наших братьев – мусульман и буддистов, традиционно верных Российской Империи, Ак-Падишаху, Цаган-Хану – Белому Царю!) – может только Православная Самодержавная Монархия. Как явствует из социологических исследований (см. напр. Дьякон Андрей Кураев. О нашем поражении. СПб., 1999, гл. «Могут ли все быть верующими», с. 354-359), процент людей, способных самостоятельно востребовать религиозную идею, томимых «духовной жаждой», не превышает 10-15 % населения. И вдобавок именно среди них еще возникают ереси, расколы и религиозные войны. Возможно, такой же процент населения невосприимчив к любой – религиозной или псевдо-религиозной – идеологии.<br /> Из оставшихся же более чем 70% «великого, молчаливого большинства» (мы говорим прежде всего о русских людях) можно, при соответствующем «воспитании» и «образовании», создать как «народ-богоносец» — строитель Святой Руси, растущий и богатеющий вместе с ней, так и «гомо советикуса», чей хребет колеблется «вместе с линией партии», ибо он не закован в мышцы Христовых заповедей и православного воспитания, а можно – и то «глобалистское» (или желающее стать «глобалистским») чудовище, что шевелится ныне на пространствах нашей бывшей Империи под визг и вой телевизионных роликов и масок-шоу.<br /> Поэтому даже одни только разговоры среди русских православных людей, любящих Историческую Россию и жаждущих ее возрождения, о том, что может быть (пусть даже в идеале!) иной, лучший, «демократический» путь воссоздания Великой России, чем восстановление Православного Самодержавного Царства, есть не что иное, как бесплодное толчение воды в ступе, по сути же – очередное предательство той самой исторической России – «первой России» (пользуясь терминологией генерала Краснова), за которую отдал свою жизнь, таланты, кровь и душу ее верный рыцарь, последний певец Российской Империи и ее славной Армии – Царский Генерал и Донской Атаман Петр Николаевич Краснов.<br /> Вопрос, таким образом, может заключаться лишь в выборе тактики достижения этой Цели. Может быть, она останется для нас недостижимой. Это знает только Бог. Тем не менее, наша задача, как последних солдат Российской Империи, защищать ее, хотя бы как Идею, не жалея сил, бороться за ее воплощение на Русской Земле и, если надо, бестрепетно умереть за нее – как последний защитник затерянной среди бескрайних российских просторов безымянной высотки, за раскаленным, но еще строчащим пулеметом, когда цепи врага уже поднялись в атаку, развернув свое адское знамя.<br /> <br /> <br /> <br /> И да поможет нам Бог!