Изменения

|}

Казачьи части возвращались из Персии зимой-весной 1918 года. Кубань захватывалась большевиками, полки расформировывались, офицеров, не согласных с новой властью, арестовывали. Расстреливали и рубили шашками всех, пробиравшихся в Екатеринодар. Многих офицеров подняли на штыки «революционные» солдаты по пути следования с Кавказского фронта.<br /> Павличенко скрывался на Дону. Выждав время, он прибыл в свою станицу и под видом «защитника новой власти» сформировал отряд в 500 шашек верных ему казаков. (О некоторых событиях и подвигах Павличенко в Гражданской войне рассказал в своих исторических повестях и романах кубанский писатель Русского зарубежья Ф.И.Горб (лит. псевдоним – Ф.Кубанский), впоследствии иерей Американской Православной Церкви). В конце июня по приказу красных его отряд двинулся для сопротивления передовым частям Добровольческой Армии, выступившей во Второй Кубанский поход и занявшей 1 июля станцию Тихорецкую. По сигналу командира, обезвредив комиссаров, находившихся при отряде, казаки соединились с добровольцами у станицы Уманской и вошли дивизионом в 1-й Кубанский полк ККВ (затем Корниловский конный) полковника В.Г.Науменко.<br /> От Уманской полк повернул на станицу Брюховецкую. В направлении Старо-Минской виднелись столбы дыма: в станице скопилось много отступающих красных и, уходя, они поджигали казачьи дома. Тогда посланные заранее от полка подрывники взорвали железнодорожный мост через реку Сосыку, и подготовленные к отправке на Кущевскую вагоны со снаряжением красных и награбленным ими имуществом застряли. Большевики направили вагоны в другую сторону, на Новоминскую, где поезд, как и самих красных, настигли казаки ''10''…Далее полк пошел освобождать Брюховецкую и Тимашевскую.<br /> Постепенно очищая север Кубани в тяжелых боях, 1-я Конная дивизия – правый фланг армии, в составе 1-го Запорожского, 1-го Уманского и 1-го Кубанского полков 29 июля вышла к предместьям Екатеринодара и в ночь со 2 на 3 августа столица Кубанского Войска была взята.<br /> Очевидец вспоминает впервые увиденного им Павличенко в Войсковой канцелярии освобожденного Екатеринодара в начале сентября 1918-го: «Перед заведующим канцелярией войсковым старшиной Майгура стоит молодецкий офицер, подтянутый, скромно, но хорошо одетый в темно-серую черкеску, при добротном холодном оружии, отделанном серебром. Он в погонах есаула (подъесаула, с 8 июня 1918 г. – П.С./К/.), хотя ему не свыше 30 лет. В левой опущенной руке он держит по-офицерски черную, крупного и хорошего каракуля папаху с серебряными галунами по верху войскового цвета. Перед штаб-офицером стоит подбористо, каблуки вместе, но так как они ведут частный и дружеский разговор, то офицер полусогнул левую ногу в колене, что тогда допускалось. За письменным столом, стоя, Майгура что-то выслушивает и любезно отвечает, спрашивает. Закончив разговор, офицер принял воинскую стойку, распрощался и вышел.<br /> — Вы знаете, подъесаул, кто со мной говорил, – обращается ко мне заведующий хозяйством, брюнет с сединами, в кителе, с длинными черными тонкими казацкими усами. Отвечаю, что не знаю, и что впервые вижу этого есаула.<br /> — Это 1-го Запорожского полка сотник Павличенко, мой станичник, из простых урядников. Но посмотрите, – какой он молодец! Безусловно, он выдвинется в гражданской войне и будет героем, – закончил он».''11''<br /> С конца августа начальником 1-й Конной (Кубанской) дивизии становится генерал П.Н. Врангель. Дивизия состояла из Корниловского конного, 1-го Уманского, 1-го Запорожского, 1-го Екатеринодарского, 1-го Линейного и 2-го Черкесского конного полков, трех батарей и пластунского батальона.<br /> Подъесаул Павличенко командовал сотней в своем 1-м Запорожском полку. В редкие дни отдыха с «гостинцами мужу» приезжала из станицы его жена казачка Ирина Даниловна, урожденная Колесникова (в 1920-м она не смогла выехать из России и впоследствии погибла при голоде на Кубани; была у них и дочь, родившаяся в 1915 году).<br /> Прошли сентябрьские сражения под станицами Михайловской и Курганной, где Запорожцы сплоховали и красные внезапной атакой едва не взяли в плен начальника дивизии и октябрьский успешный бой на реке Урупе, после которого генерал Врангель хвалил За-порожцев за проявленную ими храбрость. ''12'' Ставропольская операция, вновь ранения Павличенко и госпитали. В ноябре 1918 года он производится в есаулы, назначается командующим 1-м Запорожским полком и 23–24 ноября вместе с бригадой 2-й Кубанской казачьей дивизии полковника М.А.Фостикова громит советскую дивизию у села Петровского.''13 ''4 января 1919 года 1-я Конная дивизия занимает базу Таманской красной армии – Святой Крест и 8 января – Георгиевск. Остатки 9-й красной армии бежали на восток, бросая оружие и обозы.<br /> Завершался разгром большевиков на Северном Кавказе. 1-я Конная дивизия под командованием генерала П.Н.Шатилова дви-галась вдоль Терека, казачьих станиц между чеченскими аулами уже не существовало – они были уничтожены чеченцами. В ответ, точно так же поступали с аулами и терские казаки. За отличия в январских боях и при взятии Грозного, Павличенко 27 января 1919 года получает чин полковника.<br /> В начале марта наступление войск генерала Шатилова (4 полка, артиллерия и две пластунские бригады) возобновилось. Главный удар приходился на аул Гойты – военный центр Чечни, конные полки сосредоточились для удара на северном берегу реки Сунжи. Здесь начальник дивизии был ранен и 16 марта эвакуирован. Шатилов вспоминал: «Со мной ехал в Екатеринодар тяжело раненый командующий Запорожским полком есаул (полковник. – ''П.С./К/.'') Павличенко. Во время одной из конных атак он с двумя сотнями своего полка врезался в отходившую колонну чеченцев и в происшедшей схватке получил несколько пулевых и шашечных ран, причем обе руки его были прострелены. Но он оставался верхом и продолжал командовать своими запорожцами. По пути в Екатеринодар наш поезд обогнал поезд генерала Врангеля (только что перенесшего сыпной тиф. – П''.С./К/.)''. Он пожелал есаулу Павличенко и мне скорейшего выздоровления…».''14''<br /> К 20 апреля 1-я Конная дивизия: Запорожцы, Уманцы, Екатеринодарцы и Линейцы с 4-мя батареями подошли к селу Сандата (Сандатовское) и повели наступление на Новый Егорлык в сторону реки Маныч. Здесь на переправе, ночью 29-го, части дивизии внезапно атаковала красная конница – казаки отступили. На следующий день в войска прибывает Главнокомандующий генерал А.И.Деникин и осматривает Манычскую переправу на месте. ''15''<br /> 5 мая части Кавказской Добровольческой армии под командованием генерала Врангеля переправляются через Маныч – началась Царицынская операция. Долгий тяжелый переход 1-й Конной дивизии под проливными дождями, без правильного корма лошадей и вечно отстающими обозами от Великокняжеской до Котельниково. На укрепленные позиции красных, командующий царицынской группой войск генерал Шатилов бросает всю имеющуюся в его распоряжении конницу, казаки рубят шашками проволочные заграждения, под артобстрелом несут тяжелые потери, отходят и вновь атакуют. С 17 на 18 июня Царицын пал. В этой операции Павличенко командует 2-й бригадой своей дивизии, а вследствие тяжелого ранения начальника 3-й Кубанской казачьей дивизии генерала Н.Г. Бабиева он временно назначается ее командующим.<br /> 2 июля 1919 года Иван Павличенко производится в чин генерал-майора – ему только что исполнилось 28 лет!<br /> После поражений весны–начала лета и потери Царицына красные прилагали значительные усилия для восстановления своего Южного фронта. Решающий контрудар предполагалось нанести с фронта Балашов–Камышин на нижний Дон. 1 августа 10-я со-ветская армия с многочисленной конницей Буденного, поддержанная Волжской флотилией, перешла в наступление на Кавказскую армию. С тяжелыми боями, продолжавшимися три недели, белые отходили на юг до Царицына, где 23 августа началось решительное сражение. Последние резервы, введенные генералом Врангелем, и атаки кубанской конницы отбросили противника; генерал Павличенко был ранен здесь в 14-й раз.''16''<br /> Полковник Ф.И.Елисеев, ранее командир Корниловского конного полка описывает встречу в сентябре 1919 года с генералом, находившимся на излечении в Екатеринодаре: «На Красной улице у Войскового собора козыряю какому-то молодому и нарядно одетому кубанскому генералу. Рядом с ним хорошо знакомый мне 1-го Екатеринодарского полка хорунжий Косякин, родной племянник известного на Кубани генерала Косякина, бывшего помощника по военной части у Наказного Атамана генерала Бабыча. Косякин остановился и подошел ко мне. Генерал, почему-то, тоже остановился. Взяв под козырек, Косякин произносит, адресуясь ко мне:<br /> — Его превосходительство, генерал-майор Павличенко.<br /> «Так вот он… тот самый кубанский самородок-герой», – пронеслось в голове.<br /> Он спокойно, но не по-генеральски, подает мне руку. На нем отличного защитного цвета гимнастерка и темно-синие диагоналевые бриджи с генеральскими лампасами. На ногах – хорошо сидящие горские ноговицы и чевяки. На генеральских погонах вензельная буква «Е» с короной – эмблема 1-го Запорожского, Императрицы Екатерины Великой полка. На голове каракулевая папаха крупного курпея черного барашка с восемью галунами по верху алого войскового цвета. Он туго затянут ремнем щегольского кавказского оружия. Вид очень нарядный. Все на нем новенькое и стильное, но он так просто смотрит на меня, словно изучая того, о котором что-то слышал».''17''<br /> В октябре 1919-го Павличенко командовал 1-й Конной дивизией, входившей в конную группу генерал-лейтенанта С.Г. Улагая, активно оборонявшую царицынские укрепленные позиции. Конница Буденного с постоянно подходившей к ней на усиление пехотой, половина которой после боев неизменно попадала в плен белым, вела ежедневные атаки.''18 ''Холодной осенью, в ноябре, выздоровевший после ранения Иван Диомидович принимает Кабардинскую дивизию. Красные снимают части армии Буденного с этого участка фронта, отправляя их против белых под Ростов, но все равно имеют перевес сил в пехоте в три-пять раз и в коннице в полтора-два раза.''19 ''Кабардинцы теснят большевиков у Котлубани.<br /> Недолгий по продолжительности, но славный рейд 4-го Конного корпуса генерал-лейтенанта С.М.Топоркова, в котором отличилась Кабардинская дивизия генерала Павличенко, начался 18 ноября и закончился 26 ноября у Прудков. В ночь на 18-е, Кабардинцы, вместе с 1-й Конной и бригадой 3-й Кубанской казачьей дивизии выступили с хутора Бабуркина в направление на Котлубанский в обход занятого большевиками хутора Рассошинского. На полпути к Рассошинскому колонна встретила конницу противника, завязался бой и утром Кабардинцы уже гнали красных конников мимо хутора за железную дорогу. У хутора Араканцева всадники Павличенко бросились на беспорядочно бегущие массы красных и взяли богатые трофеи.<br /> На следующий день, 19 ноября, Кабардинцы обошли станицу Качалинскую и захватили снова много большевиков; их остатки бежали через Дон, где попали прямо в руки донцам.<br /> Противник намеревался окружить группу генерала Топоркова в районе станции Качалино–станицы Качалинской. Утром 21-го полукольцо красных занимало высоту восточнее Фастова. Перекрестным огнем советские полки буквально залили огнем белых. Тогда 2-й конно-артиллерийский дивизион (1-я и 5-я батареи) вылетел на картечь, пулеметчики начали состязание с красными, полки стремительно ринулись на большевицкую пехоту, сметая все перед собой на фронте двух верст. Кабардинцы захватили более 1 тысячи пленных, 6 орудий и 9 действующих пулеметов. Затем преследовали противника до следующей высоты и там вновь атаковали его, взяв сотни пленных.<br /> 25 ноября дивизия генерала Павличенко пошла в наступление на хутора Садки. Их занимали части свежей 20-й советской дивизии. Лавину Кабардинцев, шедшую в резервной колонне по 1-му полку, встретили до 20 пулеметов красных, перед всадниками лежал широкий овраг с палисадниками и садами. Кабардинцы захватили в хуторах штабы 20-й дивизии и бригады той же дивизии, «окружившие себя отборными коммунистами, среди которых были выходцы из Кубани и евреи». ''20''Конные части красных и их обозы в панике бежали из Садков. В атаке потери белых составили несколько человек убитых кабардинцев и русских и до 30 раненых – среди них тяжело ранен генерал Павличенко. Все были подобраны, тела убитых вывезены. Приказ о бое зачитали во всех сотнях, батареях и командах дивизии с обязательным переводом для кабардинцев каждой фразы.''20''<br /> Командир 1-го Уманского полка ККВ полковник Г.Ф.Волошинов свидетельствовал о бое у Прудков: «когда на них (красных –'' П.С./К/.'') в лоб пущена в атаку кабардинская дивизия – оставшиеся в деревне части, как оказалось, сплошь коммунистического состава, выходят в штыки на кабардинцев и очень метко стреляют в упор.<br /> Кабардинцы, понеся потери, отходят в исходное положение. Начальник дивизии генерал Павличенко, как всегда, несется впереди дивизии и шагах в 300-х под ним убивают коня и сам он, раненый, с полным раздроблением бедра, падает. Бежать, идти, конечно, не может и гибель его неминуема, как к нему подскакивают два всадника, делают крутой вольт, хватают его за руки и так выносят. Потеря для нас очень, очень чувствительная. Огневой бой, меж тем, продолжается до захода солнца…».''21''<br /> Из приказа Кабардинской дивизии: «Славные Кабардинцы!<br /> 1. Я имел счастье командовать Вами в этот знаменитый рейд. Ваши блестящие победы сделаются достоянием истории, борьбы права и свободы с насилием красных. День 21 ноября всецело принадлежит Вам, когда Вы нанесли за этот день дважды страшные поражения врагу.<br /> 2. В последней схватке 25 ноября я в ваших рядах ранен и с глубоким сожалением покидаю верных Сынов Великой России, храбрейших из храбрых. Я покидаю Вас, дорогие Кабардинцы, в надежде, что снова скоро буду в ваших рядах.<br /> 3. Желаю Вам дальнейших таких же блестящих подвигов. Сердечное спасибо Вам, Кабардинцы.<br /> Генерал-Майор Павличенко».''22''<br /> В марте 1920 года Ивана Диомидовича эвакуировали, и до августа он находился на лечении в Королевстве СХС, после чего прибыл в Русскую Армию в Крым. В начале октября в Таврии, в завершении Заднепровской операции, генерал Павличенко принимает 1-ю Кубанскую казачью дивизию''23'' – Корниловский конный, 1-й Лабинский, 1-й Линейный и 1-й Уманский полки, Кубанский сводный дивизион, 1-й Кубанский казачий артиллерийский и 2-й конно-артиллерийский дивизионы. Настроение казаков было бодрое, несмотря на то, что Красная армия, усиленная частями, переброшенными с польского фронта, теснила белые войска повсюду.<br /> После неудачных операций на правом берегу Днепра, 1-ю кавалерийскую и Кубанскую дивизии отвели в тыл к Нижним и Верхним Серагозам. Дивизии пользовались коротким отдыхом, приводили себя в порядок и готовились к зиме. Проводилась постоянная разведка в сторону Днепра и Каховки. В Кубанской дивизии из-за наличия многих безлошадных приступили к формированию пластунского батальона. Работы было много, чувствовалось, что красные скоро усилят натиск и что придется уходить в Крым.<br /> Прорыв конницы Буденного из Каховки в тылы, к перешейкам, оказался неожиданным. Красные наседали по всему фронту, особенно на левом фланге белых – ничего не оставалось, как отходить к перешейкам. Весь левый фланг составил группу под командованием генерала А.П. Кутепова – Корниловская и Дроздовская пехотные дивизии, 1-я и 2-я кавалерийские дивизии, Терско-Астраханская отдельная казачья бригада и Кубанская казачья дивизия.<br /> Все части сосредоточились в одном районе. Войска усилились 30 автомобилями «форд» с пулеметами Максим, аэропланы несли службу разведки и связи. Красные появились не только в тылу, но и на флангах. Практически отрезанные от Крыма, белые дивизии совершали отход в образцовом порядке. Собранные части являлись лучшими, взаимное доверие связывало солдат и казаков со своими старшими начальниками.<br /> Вся конница, три дивизии Сводного корпуса генерала И.П. Барбовича двигались прямо на левую колонну Буденного. На левом фланге наступали две кавалерийские, на правом – Кубанская казачья дивизия, еще правее шла Дроздовская дивизия. Конница красных занимала большую деревню Агайманы. Беглый артиллерийский огонь, треск многочисленных пулеметов с обеих сторон.<br /> Кубанцы, быстро продвигаясь вперед, старались зайти глубже в тыл красным. Из деревни Агайманы густыми толпами выскакивали буденовцы. Казачьи полки в резервных колоннах шли наметом, пулеметам приказано выходить вперед полным ходом. Обгоняя казаков, мчался автомобиль штаба дивизии генерала Павличенко с пулеметом. Над колонной разорвались шрапнели и дивизия понеслась по-бригадно. Красная конница навстречу не тронулась, долго стояла, а шагов за 700 повернула и пошла полным ходом – большая часть по дороге на запад, а меньшая к югу. Казаки захватили лишь повозки обоза; ночевали в деревне.<br /> Дальше двигались уже с пехотой в боевом порядке – противник наседал с трех сторон, а впереди еще другая колонна Буденного. Конница, большей частью в резервных или взводных колоннах, задерживала красных на хвосте перекатами. Очень помогали форды с пулеметами, к колоннам для связи подлетали аэропланы. Один из них спустился и сообщил, что верстах в семи по ходу движения, идет большая колонна конницы Буденного флангом на запад и гонит пленных.<br /> Дроздовская и 1-я кавалерийская дивизии быстро пошли прямо, а Кубанская и 2-я кавалерийская дивизии взяли полуоборотом вправо, чтобы захватить голову красной колонны. Дойдя до седловины, увидели идущие галопом конные части. Левая колонна белых уже вошла в соприкосновение с противником и открыла по нему сильный орудийный огонь. Батареи правой колонны тоже снялись с пе-редков, обе дивизии пошли наметом наперерез большевикам, до них 3-4 версты. Красные беспорядочно, но очень резво уходили.''24''<br /> Головные лавы Кубанцев и 2-й кавалерийской дивизии встретили из деревни сильным ружейным и пулеметным огнем. Учитывая общее положение и наступившую темноту, деревню не атаковали и отошли в другую деревню, занятую своими частями; ночью перешли в село Рождественское, где сосредоточена вся конница и Корниловская дивизия.<br /> До перешейков осталось 15 верст, и на этой линии необходимо было продержаться два дня, чтобы подравняться с правым флангом – Донцами и дать закончить эвакуацию. Занимая длинную деревню, расположенную по ребру возвышенности, дивизии оставались в готовности, лошадей держали в поводу, ожидая противника, который мог наступать со всех четырех сторон.<br /> На третий день с рассветом оставили эти позиции и двинулись к Крыму. Вся долина покрылась колоннами конницы и пехоты. Когда отошли, стал виден весь хребет с появившимися на нем в разных местах красными. Можно было угадать их волнение – белые в порядке уходят в Крым! Большевики атаковать не решались, а белые дивизии перекатами шли по чистому полю. За полем круто поднимались холмы, а там, верст через пять, и перешейки.<br /> На небольшом плато Кубанцы с 1-й и 2-й кавалерийскими дивизиями сгруппировались – противник уже сильно наседал, и нужно было задержаться еще немного, чтобы войти за перешейки с темнотой. Конница стояла недалеко от ребра хребта, ее колонны просматривались отовсюду и батареи красных дали по ним несколько хороших очередей. Сильный пулеметный огонь открыли с северо-востока по Кубанской дивизии, сразу же ранив тремя пулями начальника дивизии генерала Павличенко. Это были его 23, 24 и 25 рана.<br /> Прошло несколько неприятных секунд, но затем перед фронтом частей появился генерал Барбович со штабом и своим большим значком цветов Императорской России. Он ехал шагом, и спокойно негромко отдавал приказания, и все опять стало, как на учении. Одна батарея быстро снялась и открыла огонь картечью, а Уманцы спешились (командир бригады Волошинов вспоминал, что, кажется, он в первый раз спешивал часть) в вырытые заранее окопы и открыли огонь залпами. Казаков поддержали слева и сзади залпы Дроздовцев. Спустя час отошли, еще раз выставили пулеметы и уже в темноте переправились за проволоку перешейка, в Крым. ''25''<br /> Боями в Таврии закончилась для генерала Павличенко гражданская война в России. Далее была эмиграция, джигитские турне и необычное путешествие в Южную Америку с целью разведать возможность поселения казаков на новых землях.<br /> _______________<br /> '''Примечания'''<br /> 1. Шатилов П.Н. В Добровольческой армии. // Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. / Сост. С.В.Волков. – М., 2002. С. 315.<br /> 2. Послужной список прапорщика Павличенко. Составлен 15 мая 1915 г. // Копия из архива автора. – Далее: Послужной список.<br /> 3. Там же.<br /> 4. Дневники Императора Николая II. — М., 1991 С. 500.<br /> 5. Подробнее о действиях русских войск на Персидском фронте см.: Стрелянов (Калабухов) П.Н. Казаки в Персии 1909–1918. М., 2007.<br /> 6. Наши Вести № 273, март 1969. С. 5, 6.<br /> 7.Стрелянов (Калабухов) П.Н. Указ. соч. С. 180.<br /> 8. Там же. С. 182.<br /> 9. Список генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чиновникам 1-го Запорожского Императрицы Екатерины Великой полка к 1 июня 1917 года. Составлен 9 июня 1917 г. № 39 Кавказская армия. // Копия из архива автора.<br /> 10. Кубанский Ф. Степи привольные – кровью залитые. США, 1962. С. 66.<br /> 11. Елисеев Ф.И. С Корниловским конным. / Сост., предисл., имен. ук., илл. П.Н.Стрелянов (Калабухов). М, 2003. С. 250, 251.<br /> 12. Там же. С. 359.<br /> 13. Дневники казачьих офицеров. / Сост., науч. ред., пред., прилож., комм., илл. П.Н.Стрелянов (Калабухов). М., 2004. С. 31.<br /> 14. Шатилов П.Н. Указ. соч. С. 323.<br /> 15. Дневники казачьих офицеров. — M., 2004. С. 51.<br /> 16. Деникин А.И. Вооруженные Силы на Юге России. // Поход на Москву. / Сост. С.В.Волков. – М., 2004. С. 12.<br /> 17. Дневники казачьих офицеров. — M., 2004. С. 225.<br /> 18. Волошинов Ю. Конная атака у Грачей. // Наши Вести № 266, август 1968. С. 5.<br /> 19. Волошинов Ю. Движение ночью. 1919 г. // Наши Вести № 268, октябрь 1968. С. 5.<br /> 20. РГВА. Ф. 39803. Оп. 1. Д. 1. Л. 35.<br /> 21. Наши Вести № 274, апрель 1969. С. 8.<br /> 22. РГВА. Ф. 39803. Оп. 1. Д. 1. Л. 31.<br /> 23. Волошинов Ю. Марьино. Крым. 1920 г. // Наши Вести № 302, август 1971. С. 4.<br /> 24. Волошинов Ю. Отход из Таврии. 1920 г. // Наши Вести № 303, сентябрь 1971. С. 2-4.<br /> 25. Волошинов Ю. Отход из Таврии. 1920 г. // Наши Вести № 304, октябрь 1971. С. 4-5.