Стрелянов (Калабухов) П.Н. Ординарец из конвоя Наместника.

Ординарец из конвоя наместника.
Генерал-майор Александр Диомидович Павличенко
Павел Николаевич Стрелянов (Калабухов), г. Москва.

«Говоря о джигитах, хочу Вас спросить, известно ли Вам имя Генерала Павличенко, вошедшего в войну простым казаком и окончившего ее в чине Генерал-Майора?! Насколько я знаю, это был единственный случай такого продвижения в чинах, и имя такого доблестного казака не должно быть забытым на Кубани! Мой отец его очень ценил, уважал – и по проявлению храбрости сравнивал его с Генералом Бабиевым, всем известного своей отвагой! …Отец также говорил, что к его удивлению, Павличенко так себя держал в обществе, что ни поведением, ни разговорами ничем не отличался от людей, получивших хорошее образование! Так, он приводил интересный случай, произошедший с ним у нас в доме, при встрече его с Полковником Мышлаевским, который долго присматривался к нему, а потом обратился с вопросом: «Никак не могу вспомнить, где мы с Вами, Ваше Превосходительство, встречались?», на что ему Павличенко ответил: «Ну, как же… я же полгода каждый день чистил Ваши сапоги, когда служил при Вас денщиком!» Мой отец со смехом вспоминал смущение Полковника Мышлаевского и это происшествие, закончившееся, к общему увеселению, очень дружелюбно!

…Он был очень известным джигитом и со своей группой был ангажирован на турне по Южной Америке. Мой же отец, всегда мечтавший найти где-то место для поселения казаков «станицами», попросил Павличенко приехать к нему для обсуждения этой затеи и возможности провести ее в жизнь – имея сведения о представляющихся к этому возможностях в Перу. При отправке Павличенко в Южную Америку, он принял на себя миссию разведки по этому вопросу…»
(Из письма дочери Кубанского Атамана Наталии Вячеславовны Назаренко-Науменко автору, май 2006 г.)
Был ли ответ «о денщике» шуткой самого Павличенко или не совсем верным пересказом той встречи? Во всяком случае, офицеры, знавшие его по службе на Кавказе до 1-й Великой войны, денщиком не называли (в частности, генерал П.Н.Шатилов в своих воспоминаниях).1 Правда, состоя ординарцем в конвое Наместника, обязанности он мог иметь самые разные.
Два периода из его военной биографии особенно примечательны. Павличенко прошел путь от сотника до генерал-майора всего за один (!) год Гражданской войны. Это было время, когда храбрые и талантливые офицеры из-за больших потерь и необходимости замещения старших командных должностей делали стремительную карьеру. Но и на их фоне рост в чинах Павличенко выглядит впечатляющим и, наверное, уникален.
Еще интереснее проследить его службу в двух, «перешедших одна в другую», войнах – Великой и Гражданской. На весну 1915 года нижний чин, урядник Павличенко летом 1919-го становится генералом – за 4 года! Вряд ли подобное производство можно отыскать в судьбе какого-либо иного офицера Русской Императорской и Белых армий…
Иван Диомидович Павличенко, казак станицы Шкуринской Кубанского Войска родился 21 июня 1891 года. Его отец Диомид Ильич проходил службу в Ейском полку ККВ. Ивана, имевшего только начальное образование – двухклассное училище, 13 октября 1910 года зачислили на службу в 1-й Запорожский Императрицы Екатерины Великой полк ККВ с правами по образованию 3-го разряда. Спустя три месяца толкового казака и лихого джигита переводят в конвой Наместника на Кавказе графа И.И. Воронцова-Дашкова.
Конвой Наместника сформировался в середине XIX века как конвойная команда, а затем сотня кавказских казаков Главнокомандующего Кавказской армией Великого Князя Михаила Николаевича – брата Императора Александра II. В конвойной сотне Его Высочества состояли: командир, 3 младших офицера и 110 урядников и казаков Кубанского и Терского Войск.
Во время службы Павличенко в конвое, помощником Наместника по военной части являлся генерал Н.П.Шатилов, в декабре 1913 года его сменил генерал А.З. Мышлаевский – отец полковника, встретившегося с Павличенко в Сербии в эмиграции. У этих генералов он и был ординарцем, но не денщиком (денщиками обычно назначались здоровые и безупречной нравственности рядовые, наиболее слабые по строю). Отличный строевой казак, прекрасноджигитовавший – его дальнейшая военная и эмигрантская судьба об этом свидетельствует, никак не подпадал под данную категорию. В апреле 1914 года Иван Павличенко переименовывается в приказные и в мае, выдержав установленный экзамен при 1-м Хоперском полку, производится в младшие урядники.2
В мирное время служившие в конвое Наместника на Кавказе кубанские и терские казаки носили форму тех полков (продолжая в них числиться), из которых они были переведены в конвой, с соответствующей шифровкой на погонах; на черкесках носили знаки своего Войска. В следующие звания казаки производились, как правило, приказом командира своего полка. С началом войны казак-конвоец обычно исключался из полка приказом по Кавказской армии.
В октябре 1914-го Турция развязала войну с Россией. В конце ноября того же года Император Николай II предпринял поездку на Кавказ, с посещением частей Действующей Армии в крепости Карс, Сарыкамыше и Меджингерте, несколько дней провел в Тифлисе, где его повсюду сопровождал конвой Наместника. «За образцовое исполнение службы при особе Государя Императора с 26 по 29 ноября» урядник Павличенко был «пожалован Его Императорским Величеством серебряным рублем».3
28 ноября Царь «с большим удовольствием» слушал песни и смотрел пляски казаков «замечательного» хора трубачей конвоя4, которым более 30 лет управлял регент и композитор М.П. Колотилин. (В следующем году Колотилин, будучи уже 52 лет, окончил Тифлисскую школу прапорщиков вместе с Павличенко).
Под новый 1915 год командир конвоя Наместника есаул Н.А. Бигаев отправляет урядника в командировку на фронт. Вместе с несколькими казаками Павличенко сопровождает помощника Главнокомандующего Кавказской армией генерала Мышлаевского на передовых позициях Сары-камышского отряда и за оказанное при этом отличие в январе 1915 года получает первую боевую награду – Георгиевскую медаль 4-й степени. Наместник на Кавказе граф Воронцов-Дашков наградил казака за усердную службу в конвое серебряными часами с цепочкой.2
Между тем, способности молодого казака требовали иного развития. Павличенко выдерживает испытание на права по образованию 2-го разряда при Тифлисской 2-й мужской гимназии и в марте 1915 года зачисляется в 1-ю Тифлисскую школу прапорщиков (в апреле, в школе его «догоняет» звание старшего урядника – производство командира 1-го Запорожского полка). 2
15 мая 1915 года он становится офицером и менее чем через месяц со своим родным полком уже участвует в боях 1-й Кавказской казачьей дивизии «в пределах Азиатской Турции», награждается первым орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Осенью, когда стало известно, что персидское правительство готовится заключить тайный союз с Германией и Турцией, за тысячу верст от действий главных сил Кавказской армии от-крывается новое направление – Персидский фронт. С 4 ноября части дивизии под командованием генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова, ставшей основой нового Экспедиционного корпуса, прибывают в Персию.5
6 ноября 1-й Запорожский полк достиг города Решта, расположенного южнее порта Энзели на Каспийском море. В начале декабря Запорожцы вместе с 1-м Горско-Моздокским полком ТКВ в составе конного отряда под началом полковника И.Н.Колесникова последовательно нанесли ряд сильных ударов по противнику на Кумском направлении, на юг от Тегерана. Город Кум в те месяцы являлся главным штабом военных действий против России, в нем находились и особо почитаемые мусульманами святыни. При занятии Кума 9 декабря, русские войска были остановлены перед городскими воротами и не вводились в город до тех пор, пока вызванные начальником отряда в лагерь старейшины не указали те места и здания, где с религиозной точки зрения было бы неудобно размещать казаков и солдат. Этот случай получил должную оценку в Персии со стороны шаха и всего духовенства.
6 марта 1916 года 1-й Запорожский полк с боем занял город Исфаган. На 22 июня пять сотен Запорожцев вместе с 1-м Уманским полком ККВ, пулеметной командой 1-й Кавказской казачьей дивизии, 4 орудиями Терской и 2 орудиями Кубанской батарей входили в конный отряд генерала А.Ф.Рафаловича.
Многочисленные племена курдов давали неплохую конницу в турецкую армию, в то же время остававшуюся разбойничьей еще с мирного времени, когда кочевники грабили пограничные русские селения и торговые караваны. Взятые в плен курды обычно молчали. Казаки придумали хороший способ «развязывать им языки». Приносилось сало и им, на глазах у пленных, смазывались шашки и патроны. Переводчик говорил: «Доброе сало! Свининка! Этими шашками вас и рубить будем!» Курды вопили, ползали в ногах, соглашались все рассказать – только не поганьте свининой!
Внезапные налеты численно превосходящей курдской конницы на русские отряды происходили постоянно, и если казакам удавалось догнать противника, то возвращались они без пленных. На вопрос «где же курды?», казаки отвечали: «А там… валяются». Сами персы их не жалели и когда те попадались, говорили: «Это же разбойник! Вешай! Плакать не будем!..».6
Производство в следующий чин последовало 16 июля, а с августа хорунжий Павличенко стал младшим офицером одной из первых партизанских сотен в Персии под командованием сотника Л.М. Дейнеги. Партизанские сотни и эскадроны формировались согласно приказа командира корпуса генерала Баратова, офицеры в них назначались «самые предприимчивые и отважные из числа желающих».7 9–10 сентября партизаны сотни Дейнеги участвовали в продолжительном и упорном бою с турками при выходе из Хамаданского ущелья авангарда из трех сотен 1-го Запорожского полка при двух орудиях и одном пулемете. Противник, заняв укрепленные окопами позиции на высотах, запиравших выход из ущелья, открыл сильный ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь. Казаки продвигались спешенными цепями, сбивая противника с вершин и занимая их.
Всего, с подошедшими затем подкреплениями, против русского авангарда находились че-тыре батальона пехоты, два эскадрона сувари (турецкой конницы) при двух гаубицах, шести конных орудиях, четырех пулеметах и курды.
После удачной артиллерийской подготовки, в результате которой замолчали одно турецкое орудие и пулемет, сотни Запорожцев перешли в наступление. Турки атаки не приняли и начали постепенно очищать фланги и отходить. Партизанский взвод хорунжего Павличенко, атакуя противника, выскочил в конном строю на гору, нагнал хвост убегающих сувари и захватил нескольких турецких кавалеристов в плен. Несмотря на сильный гаубичный огонь противника, Запорожцы закрепились на занятых высотах и удерживали их до темноты, не давая турецкой пехоте продвигаться дальше.
В донесении о бое командир партизан писал: «Младшие офицеры сотни работали сверхдоблестно, в их действиях видна казачья удаль и презрение к опасности, много случаев проявления храбрости нижними чинами».8
До конца войны Павличенко был несколько раз ранен, только в бою с турками 22 октября 1916 года он получил две контузии, но остался в строю. За боевую работу на Персидском фронте И.Д.Павличенко награждается чином сотника (20 ноября 1916 г.) и всеми орденами до Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом включительно. 9
* * *

Конвойцы Наместника на Кавказе. Фото предоставил Ф.С. Киреев (Владикавказ)

Казачьи части возвращались из Персии зимой-весной 1918 года. Кубань захватывалась большевиками, полки расформировывались, офицеров, не согласных с новой властью, арестовывали. Расстреливали и рубили шашками всех, пробиравшихся в Екатеринодар. Многих офицеров подняли на штыки «революционные» солдаты по пути следования с Кавказского фронта.
Павличенко скрывался на Дону. Выждав время, он прибыл в свою станицу и под видом «защитника новой власти» сформировал отряд в 500 шашек верных ему казаков. (О некоторых событиях и подвигах Павличенко в Гражданской войне рассказал в своих исторических повестях и романах кубанский писатель Русского зарубежья Ф.И.Горб (лит. псевдоним – Ф.Кубанский), впоследствии иерей Американской Православной Церкви). В конце июня по приказу красных его отряд двинулся для сопротивления передовым частям Добровольческой Армии, выступившей во Второй Кубанский поход и занявшей 1 июля станцию Тихорецкую. По сигналу командира, обезвредив комиссаров, находившихся при отряде, казаки соединились с добровольцами у станицы Уманской и вошли дивизионом в 1-й Кубанский полк ККВ (затем Корниловский конный) полковника В.Г.Науменко.
От Уманской полк повернул на станицу Брюховецкую. В направлении Старо-Минской виднелись столбы дыма: в станице скопилось много отступающих красных и, уходя, они поджигали казачьи дома. Тогда посланные заранее от полка подрывники взорвали железнодорожный мост через реку Сосыку, и подготовленные к отправке на Кущевскую вагоны со снаряжением красных и награбленным ими имуществом застряли. Большевики направили вагоны в другую сторону, на Новоминскую, где поезд, как и самих красных, настигли казаки 10…Далее полк пошел освобождать Брюховецкую и Тимашевскую.
Постепенно очищая север Кубани в тяжелых боях, 1-я Конная дивизия – правый фланг армии, в составе 1-го Запорожского, 1-го Уманского и 1-го Кубанского полков 29 июля вышла к предместьям Екатеринодара и в ночь со 2 на 3 августа столица Кубанского Войска была взята.
Очевидец вспоминает впервые увиденного им Павличенко в Войсковой канцелярии освобожденного Екатеринодара в начале сентября 1918-го: «Перед заведующим канцелярией войсковым старшиной Майгура стоит молодецкий офицер, подтянутый, скромно, но хорошо одетый в темно-серую черкеску, при добротном холодном оружии, отделанном серебром. Он в погонах есаула (подъесаула, с 8 июня 1918 г. – П.С./К/.), хотя ему не свыше 30 лет. В левой опущенной руке он держит по-офицерски черную, крупного и хорошего каракуля папаху с серебряными галунами по верху войскового цвета. Перед штаб-офицером стоит подбористо, каблуки вместе, но так как они ведут частный и дружеский разговор, то офицер полусогнул левую ногу в колене, что тогда допускалось. За письменным столом, стоя, Майгура что-то выслушивает и любезно отвечает, спрашивает. Закончив разговор, офицер принял воинскую стойку, распрощался и вышел.
— Вы знаете, подъесаул, кто со мной говорил, – обращается ко мне заведующий хозяйством, брюнет с сединами, в кителе, с длинными черными тонкими казацкими усами. Отвечаю, что не знаю, и что впервые вижу этого есаула.
— Это 1-го Запорожского полка сотник Павличенко, мой станичник, из простых урядников. Но посмотрите, – какой он молодец! Безусловно, он выдвинется в гражданской войне и будет героем, – закончил он».11
С конца августа начальником 1-й Конной (Кубанской) дивизии становится генерал П.Н. Врангель. Дивизия состояла из Корниловского конного, 1-го Уманского, 1-го Запорожского, 1-го Екатеринодарского, 1-го Линейного и 2-го Черкесского конного полков, трех батарей и пластунского батальона.
Подъесаул Павличенко командовал сотней в своем 1-м Запорожском полку. В редкие дни отдыха с «гостинцами мужу» приезжала из станицы его жена казачка Ирина Даниловна, урожденная Колесникова (в 1920-м она не смогла выехать из России и впоследствии погибла при голоде на Кубани; была у них и дочь, родившаяся в 1915 году).
Прошли сентябрьские сражения под станицами Михайловской и Курганной, где Запорожцы сплоховали и красные внезапной атакой едва не взяли в плен начальника дивизии и октябрьский успешный бой на реке Урупе, после которого генерал Врангель хвалил За-порожцев за проявленную ими храбрость. 12 Ставропольская операция, вновь ранения Павличенко и госпитали. В ноябре 1918 года он производится в есаулы, назначается командующим 1-м Запорожским полком и 23–24 ноября вместе с бригадой 2-й Кубанской казачьей дивизии полковника М.А.Фостикова громит советскую дивизию у села Петровского.13 4 января 1919 года 1-я Конная дивизия занимает базу Таманской красной армии – Святой Крест и 8 января – Георгиевск. Остатки 9-й красной армии бежали на восток, бросая оружие и обозы.
Завершался разгром большевиков на Северном Кавказе. 1-я Конная дивизия под командованием генерала П.Н.Шатилова дви-галась вдоль Терека, казачьих станиц между чеченскими аулами уже не существовало – они были уничтожены чеченцами. В ответ, точно так же поступали с аулами и терские казаки. За отличия в январских боях и при взятии Грозного, Павличенко 27 января 1919 года получает чин полковника.
В начале марта наступление войск генерала Шатилова (4 полка, артиллерия и две пластунские бригады) возобновилось. Главный удар приходился на аул Гойты – военный центр Чечни, конные полки сосредоточились для удара на северном берегу реки Сунжи. Здесь начальник дивизии был ранен и 16 марта эвакуирован. Шатилов вспоминал: «Со мной ехал в Екатеринодар тяжело раненый командующий Запорожским полком есаул (полковник. – П.С./К/.) Павличенко. Во время одной из конных атак он с двумя сотнями своего полка врезался в отходившую колонну чеченцев и в происшедшей схватке получил несколько пулевых и шашечных ран, причем обе руки его были прострелены. Но он оставался верхом и продолжал командовать своими запорожцами. По пути в Екатеринодар наш поезд обогнал поезд генерала Врангеля (только что перенесшего сыпной тиф. – П.С./К/.). Он пожелал есаулу Павличенко и мне скорейшего выздоровления…».14
К 20 апреля 1-я Конная дивизия: Запорожцы, Уманцы, Екатеринодарцы и Линейцы с 4-мя батареями подошли к селу Сандата (Сандатовское) и повели наступление на Новый Егорлык в сторону реки Маныч. Здесь на переправе, ночью 29-го, части дивизии внезапно атаковала красная конница – казаки отступили. На следующий день в войска прибывает Главнокомандующий генерал А.И.Деникин и осматривает Манычскую переправу на месте. 15
5 мая части Кавказской Добровольческой армии под командованием генерала Врангеля переправляются через Маныч – началась Царицынская операция. Долгий тяжелый переход 1-й Конной дивизии под проливными дождями, без правильного корма лошадей и вечно отстающими обозами от Великокняжеской до Котельниково. На укрепленные позиции красных, командующий царицынской группой войск генерал Шатилов бросает всю имеющуюся в его распоряжении конницу, казаки рубят шашками проволочные заграждения, под артобстрелом несут тяжелые потери, отходят и вновь атакуют. С 17 на 18 июня Царицын пал. В этой операции Павличенко командует 2-й бригадой своей дивизии, а вследствие тяжелого ранения начальника 3-й Кубанской казачьей дивизии генерала Н.Г. Бабиева он временно назначается ее командующим.
2 июля 1919 года Иван Павличенко производится в чин генерал-майора – ему только что исполнилось 28 лет!
После поражений весны–начала лета и потери Царицына красные прилагали значительные усилия для восстановления своего Южного фронта. Решающий контрудар предполагалось нанести с фронта Балашов–Камышин на нижний Дон. 1 августа 10-я со-ветская армия с многочисленной конницей Буденного, поддержанная Волжской флотилией, перешла в наступление на Кавказскую армию. С тяжелыми боями, продолжавшимися три недели, белые отходили на юг до Царицына, где 23 августа началось решительное сражение. Последние резервы, введенные генералом Врангелем, и атаки кубанской конницы отбросили противника; генерал Павличенко был ранен здесь в 14-й раз.16
Полковник Ф.И.Елисеев, ранее командир Корниловского конного полка описывает встречу в сентябре 1919 года с генералом, находившимся на излечении в Екатеринодаре: «На Красной улице у Войскового собора козыряю какому-то молодому и нарядно одетому кубанскому генералу. Рядом с ним хорошо знакомый мне 1-го Екатеринодарского полка хорунжий Косякин, родной племянник известного на Кубани генерала Косякина, бывшего помощника по военной части у Наказного Атамана генерала Бабыча. Косякин остановился и подошел ко мне. Генерал, почему-то, тоже остановился. Взяв под козырек, Косякин произносит, адресуясь ко мне:
— Его превосходительство, генерал-майор Павличенко.
«Так вот он… тот самый кубанский самородок-герой», – пронеслось в голове.
Он спокойно, но не по-генеральски, подает мне руку. На нем отличного защитного цвета гимнастерка и темно-синие диагоналевые бриджи с генеральскими лампасами. На ногах – хорошо сидящие горские ноговицы и чевяки. На генеральских погонах вензельная буква «Е» с короной – эмблема 1-го Запорожского, Императрицы Екатерины Великой полка. На голове каракулевая папаха крупного курпея черного барашка с восемью галунами по верху алого войскового цвета. Он туго затянут ремнем щегольского кавказского оружия. Вид очень нарядный. Все на нем новенькое и стильное, но он так просто смотрит на меня, словно изучая того, о котором что-то слышал».17
В октябре 1919-го Павличенко командовал 1-й Конной дивизией, входившей в конную группу генерал-лейтенанта С.Г. Улагая, активно оборонявшую царицынские укрепленные позиции. Конница Буденного с постоянно подходившей к ней на усиление пехотой, половина которой после боев неизменно попадала в плен белым, вела ежедневные атаки.18 Холодной осенью, в ноябре, выздоровевший после ранения Иван Диомидович принимает Кабардинскую дивизию. Красные снимают части армии Буденного с этого участка фронта, отправляя их против белых под Ростов, но все равно имеют перевес сил в пехоте в три-пять раз и в коннице в полтора-два раза.19 Кабардинцы теснят большевиков у Котлубани.
Недолгий по продолжительности, но славный рейд 4-го Конного корпуса генерал-лейтенанта С.М.Топоркова, в котором отличилась Кабардинская дивизия генерала Павличенко, начался 18 ноября и закончился 26 ноября у Прудков. В ночь на 18-е, Кабардинцы, вместе с 1-й Конной и бригадой 3-й Кубанской казачьей дивизии выступили с хутора Бабуркина в направление на Котлубанский в обход занятого большевиками хутора Рассошинского. На полпути к Рассошинскому колонна встретила конницу противника, завязался бой и утром Кабардинцы уже гнали красных конников мимо хутора за железную дорогу. У хутора Араканцева всадники Павличенко бросились на беспорядочно бегущие массы красных и взяли богатые трофеи.
На следующий день, 19 ноября, Кабардинцы обошли станицу Качалинскую и захватили снова много большевиков; их остатки бежали через Дон, где попали прямо в руки донцам.
Противник намеревался окружить группу генерала Топоркова в районе станции Качалино–станицы Качалинской. Утром 21-го полукольцо красных занимало высоту восточнее Фастова. Перекрестным огнем советские полки буквально залили огнем белых. Тогда 2-й конно-артиллерийский дивизион (1-я и 5-я батареи) вылетел на картечь, пулеметчики начали состязание с красными, полки стремительно ринулись на большевицкую пехоту, сметая все перед собой на фронте двух верст. Кабардинцы захватили более 1 тысячи пленных, 6 орудий и 9 действующих пулеметов. Затем преследовали противника до следующей высоты и там вновь атаковали его, взяв сотни пленных.
25 ноября дивизия генерала Павличенко пошла в наступление на хутора Садки. Их занимали части свежей 20-й советской дивизии. Лавину Кабардинцев, шедшую в резервной колонне по 1-му полку, встретили до 20 пулеметов красных, перед всадниками лежал широкий овраг с палисадниками и садами. Кабардинцы захватили в хуторах штабы 20-й дивизии и бригады той же дивизии, «окружившие себя отборными коммунистами, среди которых были выходцы из Кубани и евреи». 20Конные части красных и их обозы в панике бежали из Садков. В атаке потери белых составили несколько человек убитых кабардинцев и русских и до 30 раненых – среди них тяжело ранен генерал Павличенко. Все были подобраны, тела убитых вывезены. Приказ о бое зачитали во всех сотнях, батареях и командах дивизии с обязательным переводом для кабардинцев каждой фразы.20
Командир 1-го Уманского полка ККВ полковник Г.Ф.Волошинов свидетельствовал о бое у Прудков: «когда на них (красных – П.С./К/.) в лоб пущена в атаку кабардинская дивизия – оставшиеся в деревне части, как оказалось, сплошь коммунистического состава, выходят в штыки на кабардинцев и очень метко стреляют в упор.
Кабардинцы, понеся потери, отходят в исходное положение. Начальник дивизии генерал Павличенко, как всегда, несется впереди дивизии и шагах в 300-х под ним убивают коня и сам он, раненый, с полным раздроблением бедра, падает. Бежать, идти, конечно, не может и гибель его неминуема, как к нему подскакивают два всадника, делают крутой вольт, хватают его за руки и так выносят. Потеря для нас очень, очень чувствительная. Огневой бой, меж тем, продолжается до захода солнца…».21
Из приказа Кабардинской дивизии: «Славные Кабардинцы!
1. Я имел счастье командовать Вами в этот знаменитый рейд. Ваши блестящие победы сделаются достоянием истории, борьбы права и свободы с насилием красных. День 21 ноября всецело принадлежит Вам, когда Вы нанесли за этот день дважды страшные поражения врагу.
2. В последней схватке 25 ноября я в ваших рядах ранен и с глубоким сожалением покидаю верных Сынов Великой России, храбрейших из храбрых. Я покидаю Вас, дорогие Кабардинцы, в надежде, что снова скоро буду в ваших рядах.
3. Желаю Вам дальнейших таких же блестящих подвигов. Сердечное спасибо Вам, Кабардинцы.
Генерал-Майор Павличенко».22
В марте 1920 года Ивана Диомидовича эвакуировали, и до августа он находился на лечении в Королевстве СХС, после чего прибыл в Русскую Армию в Крым. В начале октября в Таврии, в завершении Заднепровской операции, генерал Павличенко принимает 1-ю Кубанскую казачью дивизию23 – Корниловский конный, 1-й Лабинский, 1-й Линейный и 1-й Уманский полки, Кубанский сводный дивизион, 1-й Кубанский казачий артиллерийский и 2-й конно-артиллерийский дивизионы. Настроение казаков было бодрое, несмотря на то, что Красная армия, усиленная частями, переброшенными с польского фронта, теснила белые войска повсюду.
После неудачных операций на правом берегу Днепра, 1-ю кавалерийскую и Кубанскую дивизии отвели в тыл к Нижним и Верхним Серагозам. Дивизии пользовались коротким отдыхом, приводили себя в порядок и готовились к зиме. Проводилась постоянная разведка в сторону Днепра и Каховки. В Кубанской дивизии из-за наличия многих безлошадных приступили к формированию пластунского батальона. Работы было много, чувствовалось, что красные скоро усилят натиск и что придется уходить в Крым.
Прорыв конницы Буденного из Каховки в тылы, к перешейкам, оказался неожиданным. Красные наседали по всему фронту, особенно на левом фланге белых – ничего не оставалось, как отходить к перешейкам. Весь левый фланг составил группу под командованием генерала А.П. Кутепова – Корниловская и Дроздовская пехотные дивизии, 1-я и 2-я кавалерийские дивизии, Терско-Астраханская отдельная казачья бригада и Кубанская казачья дивизия.
Все части сосредоточились в одном районе. Войска усилились 30 автомобилями «форд» с пулеметами Максим, аэропланы несли службу разведки и связи. Красные появились не только в тылу, но и на флангах. Практически отрезанные от Крыма, белые дивизии совершали отход в образцовом порядке. Собранные части являлись лучшими, взаимное доверие связывало солдат и казаков со своими старшими начальниками.
Вся конница, три дивизии Сводного корпуса генерала И.П. Барбовича двигались прямо на левую колонну Буденного. На левом фланге наступали две кавалерийские, на правом – Кубанская казачья дивизия, еще правее шла Дроздовская дивизия. Конница красных занимала большую деревню Агайманы. Беглый артиллерийский огонь, треск многочисленных пулеметов с обеих сторон.
Кубанцы, быстро продвигаясь вперед, старались зайти глубже в тыл красным. Из деревни Агайманы густыми толпами выскакивали буденовцы. Казачьи полки в резервных колоннах шли наметом, пулеметам приказано выходить вперед полным ходом. Обгоняя казаков, мчался автомобиль штаба дивизии генерала Павличенко с пулеметом. Над колонной разорвались шрапнели и дивизия понеслась по-бригадно. Красная конница навстречу не тронулась, долго стояла, а шагов за 700 повернула и пошла полным ходом – большая часть по дороге на запад, а меньшая к югу. Казаки захватили лишь повозки обоза; ночевали в деревне.
Дальше двигались уже с пехотой в боевом порядке – противник наседал с трех сторон, а впереди еще другая колонна Буденного. Конница, большей частью в резервных или взводных колоннах, задерживала красных на хвосте перекатами. Очень помогали форды с пулеметами, к колоннам для связи подлетали аэропланы. Один из них спустился и сообщил, что верстах в семи по ходу движения, идет большая колонна конницы Буденного флангом на запад и гонит пленных.
Дроздовская и 1-я кавалерийская дивизии быстро пошли прямо, а Кубанская и 2-я кавалерийская дивизии взяли полуоборотом вправо, чтобы захватить голову красной колонны. Дойдя до седловины, увидели идущие галопом конные части. Левая колонна белых уже вошла в соприкосновение с противником и открыла по нему сильный орудийный огонь. Батареи правой колонны тоже снялись с пе-редков, обе дивизии пошли наметом наперерез большевикам, до них 3-4 версты. Красные беспорядочно, но очень резво уходили.24
Головные лавы Кубанцев и 2-й кавалерийской дивизии встретили из деревни сильным ружейным и пулеметным огнем. Учитывая общее положение и наступившую темноту, деревню не атаковали и отошли в другую деревню, занятую своими частями; ночью перешли в село Рождественское, где сосредоточена вся конница и Корниловская дивизия.
До перешейков осталось 15 верст, и на этой линии необходимо было продержаться два дня, чтобы подравняться с правым флангом – Донцами и дать закончить эвакуацию. Занимая длинную деревню, расположенную по ребру возвышенности, дивизии оставались в готовности, лошадей держали в поводу, ожидая противника, который мог наступать со всех четырех сторон.
На третий день с рассветом оставили эти позиции и двинулись к Крыму. Вся долина покрылась колоннами конницы и пехоты. Когда отошли, стал виден весь хребет с появившимися на нем в разных местах красными. Можно было угадать их волнение – белые в порядке уходят в Крым! Большевики атаковать не решались, а белые дивизии перекатами шли по чистому полю. За полем круто поднимались холмы, а там, верст через пять, и перешейки.
На небольшом плато Кубанцы с 1-й и 2-й кавалерийскими дивизиями сгруппировались – противник уже сильно наседал, и нужно было задержаться еще немного, чтобы войти за перешейки с темнотой. Конница стояла недалеко от ребра хребта, ее колонны просматривались отовсюду и батареи красных дали по ним несколько хороших очередей. Сильный пулеметный огонь открыли с северо-востока по Кубанской дивизии, сразу же ранив тремя пулями начальника дивизии генерала Павличенко. Это были его 23, 24 и 25 рана.
Прошло несколько неприятных секунд, но затем перед фронтом частей появился генерал Барбович со штабом и своим большим значком цветов Императорской России. Он ехал шагом, и спокойно негромко отдавал приказания, и все опять стало, как на учении. Одна батарея быстро снялась и открыла огонь картечью, а Уманцы спешились (командир бригады Волошинов вспоминал, что, кажется, он в первый раз спешивал часть) в вырытые заранее окопы и открыли огонь залпами. Казаков поддержали слева и сзади залпы Дроздовцев. Спустя час отошли, еще раз выставили пулеметы и уже в темноте переправились за проволоку перешейка, в Крым. 25
Боями в Таврии закончилась для генерала Павличенко гражданская война в России. Далее была эмиграция, джигитские турне и необычное путешествие в Южную Америку с целью разведать возможность поселения казаков на новых землях.
_______________
Примечания
1. Шатилов П.Н. В Добровольческой армии. // Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. / Сост. С.В.Волков. – М., 2002. С. 315.
2. Послужной список прапорщика Павличенко. Составлен 15 мая 1915 г. // Копия из архива автора. – Далее: Послужной список.
3. Там же.
4. Дневники Императора Николая II. — М., 1991 С. 500.
5. Подробнее о действиях русских войск на Персидском фронте см.: Стрелянов (Калабухов) П.Н. Казаки в Персии 1909–1918. М., 2007.
6. Наши Вести № 273, март 1969. С. 5, 6.
7.Стрелянов (Калабухов) П.Н. Указ. соч. С. 180.
8. Там же. С. 182.
9. Список генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чиновникам 1-го Запорожского Императрицы Екатерины Великой полка к 1 июня 1917 года. Составлен 9 июня 1917 г. № 39 Кавказская армия. // Копия из архива автора.
10. Кубанский Ф. Степи привольные – кровью залитые. США, 1962. С. 66.
11. Елисеев Ф.И. С Корниловским конным. / Сост., предисл., имен. ук., илл. П.Н.Стрелянов (Калабухов). М, 2003. С. 250, 251.
12. Там же. С. 359.
13. Дневники казачьих офицеров. / Сост., науч. ред., пред., прилож., комм., илл. П.Н.Стрелянов (Калабухов). М., 2004. С. 31.
14. Шатилов П.Н. Указ. соч. С. 323.
15. Дневники казачьих офицеров. — M., 2004. С. 51.
16. Деникин А.И. Вооруженные Силы на Юге России. // Поход на Москву. / Сост. С.В.Волков. – М., 2004. С. 12.
17. Дневники казачьих офицеров. — M., 2004. С. 225.
18. Волошинов Ю. Конная атака у Грачей. // Наши Вести № 266, август 1968. С. 5.
19. Волошинов Ю. Движение ночью. 1919 г. // Наши Вести № 268, октябрь 1968. С. 5.
20. РГВА. Ф. 39803. Оп. 1. Д. 1. Л. 35.
21. Наши Вести № 274, апрель 1969. С. 8.
22. РГВА. Ф. 39803. Оп. 1. Д. 1. Л. 31.
23. Волошинов Ю. Марьино. Крым. 1920 г. // Наши Вести № 302, август 1971. С. 4.
24. Волошинов Ю. Отход из Таврии. 1920 г. // Наши Вести № 303, сентябрь 1971. С. 2-4.
25. Волошинов Ю. Отход из Таврии. 1920 г. // Наши Вести № 304, октябрь 1971. С. 4-5.