Ушаков А.Ю. Русский Ульстер: Семиреченская земельно-водная реформа 1921-1922 годов.

РУССКИЙ УЛЬСТЕР: СЕМИРЕЧЕНСКАЯ ЗЕМЕЛЬНО-ВОДНАЯ РЕФОРМА 1921-1922 годов
Александр Юрьевич Ушаков, Нижегородская обл.
«Семиреченское кулачество –
самая смердящая язва на теле
советского Туркестана»
Из большевистских газет

Что мы знаем о таком эксперименте большевиков, как «Семиреченская земельно-водная реформа» 1921-1922 годов? Практически, ничего. Но для семиреченского казачества эта «реформа» имеет ключевое значение, она, можно без преувеличения сказать, сыграла зловещую роль в его истории.

Два с половиной года в Семиречье полыхала братоубийственная гражданская война, война между казачеством и крестьянами-новосёлами, закончившаяся разгромом первых и «победой» вторых, но победа семиреченского крестьянства над своими «конкурентами» казаками, оказалась «пирровой».
Уже в июне 1920, после ухода белоказаков во главе с атаманами Анненковым, Дутовым и Щербаковым в пределы Китая, в Советском Семиречье вспыхнул верненский мятеж, участие в котором, на этот раз, принимали сами красноармейцы, бившие ещё недавно контрреволюционеров-казаков на Северном Семиреченском фронте.
Причин у мятежа было несколько, но одной из главных явилось резкое несогласие с формированием и вооружением по всей области мусульманских воинских частей, из числа вчерашних алашордынцев, дунган и таранчей, не забывших свои старые обиды, связанные с подавлением царским правительством в 1916г. киргизского восстания в Туркестане, не воспринимали мятежные красноармейцы идею о создании в крае различных «национально-государственных образований», а также разворачившуюся во всю мощь кампанию по искоренению в Семиречье всего национально русского. Тогда выступление красноармейцев-крестьян в г.Верном было жестоко подавлено, а сами мятежные части переформированы и отправлены подальше из Семиречья, на ферганский фронт, для борьбы с басмачеством.
История ликвидации контрреволюционного мятежа в Семиречье подробно исследована в документально-художественном романе советского писателя Дм. Фурманова «Мятеж» (1925).
Уже весной 1921г. крестьяне – вчерашние красноармейцы, как, впрочем, и местное казачество, сполна вкусили всех прелестей новой «народной» власти.

Семиреченская область. Станица Софийская

Если семиреченские казаки, что называется, на своей шкуре, испытали политику гонений и репрессий, начиная с весны 1918г., после поражения апрельского восстания, – расказачивание, конфискацию войсковых и станичных земель, переименование казачьих поселений, принудительное выселение из станиц, лишение избирательных прав, имущества, безсудные расстрелы и тюрьмы, то крестьяне-новосёлы, грудью защищавшие свою «трудовую, народную» власть, впервые становились для неё такими же изгоями, как и казачество.
Весной 1921 г. в Семиречье началась широкомасштабная земельно-водная реформа, нанесшая сокрушительный удар «по русскому кулаку-колонизатору».
Основной целью «реформы», кроме всего прочего, было окончательное решение «русского вопроса» в области путем существенного ограничения гражданских прав славянского населения, превращение его в людей «второго сорта», внедрение в его сознание мысли, что Семиречье – чужая, нерусская земля и они на ней «захватчики» и «колонизаторы». Вполне допускаю, что «семиреченская земельно-водная реформа» была только некой прелюдией, первым этапом на пути к главному событию, которое планировалось и должно было состояться в конце 1924 г. – национально-территориальное размежевание в Средней Азии, когда росчерком пера большевистских вождей «Русское Семиречье» окончательно перестало быть таковым.
В те годы Сталин, возглавлявший Наркомнац, так разъяснял политику советской власти по национальному вопросу:
«На смену царизму идёт оголтелый, лишённый маски империализм, он является более сильным и более опасным врагом национальностей, основой нового национального гнёта». Проводником этого «оголтелого империализма» в Семиречье было официально объявлено «семиреченское кулачество», в лице казачества и крестьянства.
Борьба большевиков с «русским империализмом», «шовинизмом» и «колонизаторством» стала основой их национальной политики на многие годы вперёд, в связи с чем, судьба русских казаков и крестьян на национальных окраинах мало заботила тогдашних вершителей судеб страны, которые, опираясь на поддержку национальных меньшинств, упорно кромсали тело исторической России.
Политика большевиков в этом вопросе находила понимание и на Западе, один из советологов – Шлезингер называл земельную реформу «политикой освобождения отсталых национальностей».
Но было бы неверно утверждать, что никаких межсословных и межнациональных противоречий в Семиречье не существовало, они, несомненно, были.
Корни этих противоречий между различными слоями населения Семиречья лежали глубоко в истории и были связаны с русской колонизацией края в середине XIX в. По свидетельству автора статьи «Условия и результаты колонизации Семиречья», помещённой в капитальном труде «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Том XIX. Туркестанский край», СпБ, 1913г.: «Незаконченность поземельного устройства казаков, недостаток сведений об излишках земель, которые могли бы быть изъяты из пользования кочевников без ущерба для последних, и отсутствие переселенческой организации на местах создали вскоре, несмотря на огромную площадь Семиречья, земельную тесноту и поставили почти непреодолимые препятствия к быстрому размещению переселенцев. Вместе с тем, захват киргизских земель крестьянами и недоразумения, возникавшие между переселенцами и старожилами, приводили к раз-личным, крайне нежелательным, столкновениям и осложнениям».
Кровавый киргизский мятеж 1916 года семиреченский войсковой атаман Ионов считал «актом самообороны киргиз от захвата переселенческим ведомством и самочинно крестьянами-новосёлами последних пахотных площадей у киргиз Пржевальского, Пишпекского и части Верненского уездов».
«Межнациональные трения носили здесь (в Семиречье), в связи с форсированной колонизацией области, сугубо острый характер: кошмар разгрома восстания (киргизов) 1916г. продолжал тяготеть над областью на всём протяжении первых лет существования советской власти. Здесь в лице русского казачества и кулака-колонизатора российский империализм имел свою крепкую опору», — так характеризовали обстановку в области советские историки 30-х годов.
К этому уместно добавить ещё ряд красноречивых фактов.
Так, ряд южных семиреченских станиц образовался в 1917 г. на месте бывших киргизских земель и покинутых дунганами поселений (станицы Кегетинская и Мариинская), отдельные казачьи поселения (выс.Занарынский) были бесследно сметены с лица земли киргизами в 1916 г., старейший казачий городок Копал, с прилегающей к нему одноименной станицей, к 1920 г. потерял значительную часть русских жителей (осталось лишь 14,3% русских, в качестве сравнения — на 1 января 1917 г. в Копальской станице проживало неказачьего населения только 4,7%).
Одним словом, противоречия в Семиречье существовали и до 1917 г., они крайне обострились в ходе гражданской войны, которая носила ярко выраженный аграрный характер, никуда противоречия не исчезли и на заре советской власти, а во многом даже усугубились.
Кроме всего прочего, сама семиреченская станица была далеко неоднородна в классовом отношении, это не были исключительно зажиточные хозяйства, здесь наряду с беднотой и батрачеством из числа разночинцев, «немало было и малоимущих трудовых казачьих хозяйств», на протяжении многих лет шёл процесс расслоения казачества, однако все они, что называется, скопом были запи-саны в «контрреволюционеры» и «кулаки», т.е. в классовые враги, подлежащие уничтожению.
Так, по статистическим подсчётам Галузо бедняцкие казачьи хозяйства (безлошадные и безземельные, или имеющие всего 1 лошадь и земельный участок ниже установленной нормы) составляли от 25% до 35% всех хозяйств семиреков.
Накануне 20-х годов ещё не исчезли, в полной мере, казачьи сословные и специфические бытовые институты, они и не могли никуда исчезнуть по декрету, спущенному сверху.
Все этого не могли не знать партийные руководители, затеявшие «семиреченскую реформу», но они, как правило, руководствовались не здравым смыслом и национальными интересами, а революционной целесообразно-стью.
В сентябре 1920 г. V съезд КП Туркестана и IX съезд Советов Туркреспублики, исходя из директив ЦК, признали основной и первоочередной задачей советской власти уравнение в правах на землю и воду туземного и русского крестьянства, «освобождении бедноты от экс-плуатации переселенческим кулачеством». В соответствии с этими задачами был намечен практический план земельной реформы.
Предполагалось, что реформа должна была нанести сокрушительный удар по «колонизаторским элементам», крупным землевладельцам, ущемлявшим права и интересы «аульной бедноты». В отчёте ЦК КП Туркестана отме-чалось: «Пока существует семиреченское кулачество, беспощадно эксплуатирующее киргизское трудовое население, не допуская его к земле и воде, превращая его в батраков, нельзя вообще говорить об уничтожении национального гнёта в советском Туркестане».
Таким образом, «кулачество Семиречья» было объявлено «самой смердящей язвой на теле советского Туркестана»
В названном документе подчёркивалось, что туркестанский ЦК ясно отдаёт себе отчёт во всех трудностях, связанных с вопросом уничтожения или подрыва власти семиреченского кулака, «во многих случаях вооружённого и готового на открытое восстание».
Кто же такой этот «семиреченский кулак» — враг советской власти?
На поверку им оказался особый тип русского хозяина, который, несмотря ни на какие трудности и лишения, на далёкой и глухой окраине, каковой являлось Семиречье, смог самостоятельно создать прочное и зажиточное хозяйство ещё задолго до 1917 года, самим своим существованием он обеспечивал прочный тыл и надёжную опору российскому государству. И в этом смысле, «семиреченский кулак» — это почти синоним семиреченского казака и крестьянина-старожила.
Но власть большевиков к семиреченским кулакам причисляла не только подавляющее большинство семиреченского казачества и крестьян-старожилов, но даже тех крестьян-новосёлов, которые переселились в край в ходе столыпинской реформы 1906-1912 годов и сумели экономически подняться из нищеты и нужды.
Проведённые исследования показали, что 78,6% семиреченских кулацких хозяйств обрабатывали пашни исключительно своим трудом и только 21,4% — с помощью наёмной силы.
Весьма показателен один из партийных циркуляров тех лет гласящий: «Особую остроту приобрёл земельный вопрос в Семиречье. После победы октябрьской революции большинство беженцев-киргизов 1916г. возвратились в 1918-1920 годах из Китая в Семиречье и получили от большевиков землю. Зажиточные казаки, крестьяне-кулаки всячески сопротивлялись возвращению земли, награбленных ими скота и имущества. Компартия и советское государство принимали меры по полной ликвидации последствий колонизаторской политики царизма в земельном вопросе».
С этой целью ЦК наметил следующие задачи:
«а) Отобрать у (русских) переселенцев киргизских районов все земли запроектированные Переселенческим управлением или самовольно отобранных переселенцами у киргиз, оставляя переселенческие участки в размере трудового надела.
Изъятые земли обратить в фонд наделения киргизских обществ, артелей и отдельных лиц и устроения на них киргизских и дунганских беженцев после разгрома 1916г.
…в) Разбить все кулацкие организации, обезоружить кулаков и самыми решительными мерами лишить их какой-либо возможности не только руководить, но и влиять на организацию местной власти и на местное хозяйственное строительство путём широкого применения системы реэмиграции»
04.02.1921 г. за № 87 был опубликован приказ Семиреченского облревкома о проведении земельно-водной реформы, который предусматривал проведение в течение двух лет, полномасштабных преобразований в земельных отношениях области, перераспределение земельных и водных ресурсов и передачи их от одной категории населения – к другой. Все эти «реформы» должны были быть проведены под лозунгом «восстановления справедливости» и борьбы с «захватчиками» и «колонизаторами».
Чтобы вникнуть в суть «реформы», уместно привести обширную цитату из приказа. Так, предполагалось в течение 1921-1922 годов провести следующие мероприятия:
«….1) возвратить киргизскому, дунганскому, таранчинскому трудовому населению все захваченные и отчуждённые у них земли за период 1916-1921, как самовольно, так по мандатам и отводам существовавших в это время правительственных органов;
2) по отношению ко всем захватчикам применить меру вселения их обратно в свои первоначальные места или расселения по старожильческим, казачьим и переселенческим посёлкам, образованным до 1916г…
3) сроком освобождения самовольно захваченных земель определить начало полевых работ весны 1921… Весь излишек инвентаря трудовых и полутрудовых хозяйств отчуждается по твёрдым ценам и поступает в фонд для оказания помощи беженцам (киргизам), на землях которых возник самовольческий посёлок.
Эта мера не распространяется на хозяйства крупнокулацкого и особо злостного типа, по отношению к которым персонально применяется полная конфискация всего имущества и выселения из пределов области и края.
4) захватчики из состава бывших городских мещан и новых переселенцев вселяются либо в города, либо в старожильческие, переселенческие и казачьи посёлки и станицы.
5) захватчики, получившие предложение переселиться к началу полевых работ в указанные для этого места и не исполнившие этого, подвергаются в карательном порядке конфискации всего имущества и выселению из пределов области.
6) посёлки, станицы и города, выделившие самовольцев в период 1916-1921 гг., обязаны принять их обратно и устроить на землях, отведённых посёлкам до 1916 года…
7) принимая во внимание массовые разрушения зимовок киргизов в 1916-1918 годов, изъять все постройки и посевы захватчиков и передать беженцам-киргизам.
…10) произвести учёт всех крупнокулацких хозяйств в старожильческих, переселенческих и казачьих посёлках и применить к ним персонально конфискацию всего живого и мёртвого инвентаря, а самих кулаков выселить из пределов Туркестана; причём необходимость применения в каждом отдельном случае как конфискации, так и выселения решается облземотделом по представлению уездной комиссии по землеустройству.
11) оставшиеся хозяйства выселенных кулаков использовать в первую очередь для вселяющихся самовольцев.
12) весь излишек конфискованного у кулаков живого и мёртвого инвентаря направить исключительно в фонд для укрепления киргизских хозяйств.
…16) в целях создания нормальных условий для развития кочевых скотоводческих хозяйств восстановить все жизненно необходимые кочевые дороги, устранив для этого все имеющиеся препятствия, не останавливаясь в крайних случаях перед переводом, группировкой и передвижкой переселенческих, старожильческих, казачьих посёлков, выселков, заимок и пасек, возникших на кочевых путях и на джайляу.
…18) весь бывший неиспользованный переселенческий фонд, все бывшие оброчные статьи, участки особого и специального назначения, офицерские участки и т.п.
…19) облземотделу взять на учёт весь мёртвый и живой инвентарь всего населения области, причём необходимо принять меры к целесообразному использованию излишков мёртвого инвентаря и рабочего скота для обработки земли киргизской бедноты, не останавливаясь в отдельных случаях перед конфискацией таковых излишков.
Начиная проведение земельной реформы в Семиречье большевики исходили из того факта, что «политика царизма… состояла в том, чтобы насадить в этих районах побольше кулацких элементов из русских крестьян и казаков, превратив этих последних в надёжную опору великодержавных стремлений», — отмечалось в резолюции X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», 15.03.1921, № 78.
Прелюдией к земельно-водной реформе, расставившей акценты на всём ходе её развития, явился приказ Семиреченского облисполкома от 05.02.1921 года, за подписью Джандосова, согласно которому г.Верный был переименован в г.Алма-Ата (утверждён декретом Турк-ЦИК от 14.03.1921, за подписью председателя ТуркЦИК – Асфендиарова), в нём говорилось:
«Прежнее название административного центра Семиречья, данное в знак верности колониальному произволу.., не может быть терпимо, когда город приобрёл значение революционного центра, отныне Верный называется городом Алма-Ата».

Тоже самое стало происходить и на местах, 02.04.1921г. крупное старожильческое село Гавриловское превратилось в Талды-Курган.
Но это было лишь начало…
11.04.1921г. ВЦИК принял постановление «Об образовании Туркестанской советской социалистической республики», в состав автономии, вместе со среднеазиатскими туземными народами, было скопом включено и русское казачье и крестьянское население, без всякого их согласия и волеизъявления. После чего уже под руководством «автономного» туркестанского руководства «семиреченская реформа» была продолжена.
Спустя год даже сами партийные руководители вынуждены были признать, что в ходе проведения «реформы» ими допускались «отдельные неправильности и недочёты», однако, как отмечалось в циркулярном письме, «никакого возврата к прошлому ЦК РКП(б), санкционировавший Семиреченскую земельную реформу, не допустит, …равно как даст беспощадный отпор попытке создать в Туркестане русский Ульстер, т.е. колонизаторскую фронду национального меньшинства, рассчитывающего на поддержку «центра».
ЦК РКП(б) потребовал отказа от «всякого шовинизма… на основе последовательного проведённого отказа русского меньшинства от позорных привилегий «господствующей нации», установленного царизмом и русской буржуазией».
Сравнивая складывающуюся ситуацию в Семиречье с положением в британском «Ульстере» (Ольстере) центральные партийные органы прекрасно отдавали себе отчёт, к чему может привести эта аналогия. Местные русские – казачество и крестьянство, попросту отдавались на откуп случайным обстоятельствам, капризам и пристрастиям национальной бюрократии, полностью отстранялись от принятия решений, никак не могли влиять на свою судьбу, а главное, переставали быть опорой государства на этой окраине страны. Недальновидная политика большевиков, заложенная в те далёкие годы, в конце концов, привела страну к распаду.
Была ли альтернатива в этом вопросе у большевицкого руководства? Как ни странно, была. Заместитель наркома по делам национальностей Рыскулов в 1920 г. в письме к Ленину предлагал создать в Туркестане единую автономную «Тюркскую республику», без этнического деления, одновременно выдвинул идею образовать в пределах войсковых земель Семиреченского казачьего войска «Русскую республику», но, к сожалению, его предложения не нашли поддержки на самом верху.
Чтобы окончательно перетянуть на свою сторону симпатии туземного населения большевики готовы были пойти на любые шаги, однако этого было явно недостаточно. По откровенному выражению Сафарова, в мусульманской среде складывалось то роковое настроение по отношению к советской власти, которое выражалось в краткой формуле: «Скоро ли кончится русская слободка?». Главную причину сохранения «колонизаторских пережитков», упомянутый деятель, видел в том, что «в войне между Шкапским, опиравшимся на казаков, и советами – русские переселенцы встали на сторону советов, подтолкнутые на это старой сословной враждой с казачеством и возможностью воспользоваться его богатыми достатками… Семиреченское кулачьё неожиданно стало «опорой» советской власти и коммунистической партии, а «советская власть» и «коммунистическая партия», в свою очередь, сделалось проводниками его интересов»
Сафаров, занимавшийся реализацией на практике «семиреченской реформы», устроил из кампании по искоренению русского колонизаторства настоящую «охоту на ведьм». Дело доходило до заключения подозреваемых в концентрационные лагеря, была организована травля по поводу и без повода «истинно русских прохвостов».
Незадолго до «семиреченской реформы», 29 июня и 5 декабря 1920г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло два постановления о высылке семиреченских «кулаков» в северные районы страны. Инициатива в этом деле принадлежала небезызвестному Сафарову, ставшему содокладчиком Сталина по национальному вопросу на Х съезде партии.
До нас дошли скудные сведения о депортации какого-то числа семиреченских казаков до августа 1922 года на р. Урал, в 1924-1925 годах семирекам на новом месте объявили, что поскольку они переселились на эти земли «незаконно», то лишены прав на неё, им было предложено арендовать занимаемые участки.
Весьма показательна тональность доклада председателя Семиреченской ЧеКа: «Генеральная задача: немедленно и решительно положить конец великороссийскому семиреченскому колонизаторству – вот первая основная задача социальной революции на Востоке… В настоящее время подавление кулацко-колонизаторского элемента проводится Семиреченской областной чрезвычайной комиссией путём применения самых беспощадных репрессий».
Таким образом, у местного русского населения – казаков и крестьян, названного большевиками «колонизаторской фрондой», окончательно развеялись былые иллюзии в отношении истинных намерений советской власти, как местной, так и центральной, помощи и поддержки им ждать было неоткуда. Начался исход с земель предков, что называется, политых за многие десятилетия потом и кровью…
В апреле 1921 года был издан Декрет «о возвращении трудящимся киргизам земель, переданных «царизмом» Сибирскому, Уральскому и Семиреченскому казачьим войскам», всего 845,000 десятин земли.
Уже в июне 1921 года, спустя несколько месяцев после начала проведения «земельной реформы», I-й съезд бедноты и батраков Семиречья «разоблачил» «шовинистические устремления русского кулачества, направлен-ные на разжигание национальной розни», сопротивляющихся проведению «реформы», съездом «решительно отметались провокационные измышления об ущемлении прав трудового русского сельского населения».
ВОТ КРАСНОРЕЧИВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ «СЕМИРЕЧЕНСКОЙ РЕФОРМЫ»:
В 1921 году в Семиречье было ликвидировано 127 «кулацких» хозяйств, из них: 82,7% в Пишпекском уезде, 7,9% — в Лепсинском, 6,3% — в Верненском, 3,1% — в Каракольском; ликвидировано и расселено русских переселенческих посёлков в целях устранения препятствий водопользованию и землепользованию туземного населения – 15, в том числе в Каракольском – 7, в Нарынском – 8.
В 1922 году ликвидировано уже 1.341 кулацкое хозяйство, из них: в Лепсинском уезде – 61,1%, в Джаркентском – 27,6%, в Алма-Атинском – 7%, в Талды-Курганском – 4,2%. Ликвидировано и расселено русских селений – 54, в том числе в Лепсинском – 20, Талды-Курганском – 19, Джаркентском – 6, Пишпекском – 5, Джаркентском – 6,
Алма-Атинском – 4.
Изъято т.н. излишков из переселенческих наделов: в 1921 – 26.810 десятин, в 1922 – 21.408 десятин.
Из 785,891 (858,979 га) десятин казачьих земель, органами советской власти было принудительно изъято – 277,419 десятин (303,219,6 га), или 35,3% .
Нарком земледелия Туркестанской АССР Асфендияров в письме в ЦК РКП(б) отмечал: «Первый реальный опыт привлечения к советскому строительству… масс ранее угнетённой нации дал блестящие результаты. В на-стоящее время всем партийным и советским органам дана задача закрепления завоёванных позиций… Работа ведётся по организации киргизской бедноты и параллельно с этим ведётся работа по классовому расслоению русской деревни. Намечена задача создания смешанных киргизско-русских посёлков».
Несмотря на жалобы от семиреченского казачества и крестьянства, идущие неиссякаемым потоком в центр, в поддержку «семиреченской реформы» 31.08.1922 г. выступил лично Калинин, председатель ВЦИК, обратившийся к населению области с воззванием:
«…Во время осуществления реформы на местах были допущены ошибки и перегибы. Иногда земли лишались бедняцкие переселенческие хозяйства. К кулакам-колонизаторам нередко относили всех переселенцев, что порождало национальную вражду между переселенческим и «коренным» населением…
Всё то, что проделано Советской властью в области землеустройства не подлежит изменению.
…Пусть русский крестьянин твёрдо знает, что слухи о выселении всех русских из Семиречья – белогвардейская выдумка.
Пусть также твёрдо знает киргизское население, что никаких самовольных захватов земли и скота русскими крестьянами советская власть не допустит, а виновные в этом будут сурово караться».
Как видно из калининского обращения даже «признанные» большевиками «ошибки» и «перегибы», допущенные в ходе проведения «реформы», никто на практике не собирался устранять, более того, в своём отчёте от 25.03.1922 г. Семиреченский облисполком, подводя итоги первого года реформы, подчёркивал: «земельная реформа, проводимая в Семиречье в прошлом 1921г. подвела массовый фундамент под советскую власть и создала возможность мирного сожительства и братского объединения русской и туземной бедноты (?!)».
Перераспределение земли и воды в Семиреченской области стало активно осуществляться с новой силой со 2-ой половины 1921г.
Однако ошибочность самой стратегии «земельной реформы», её антирусская сущность вызывали неприятие среди отдельных партийных руководителей из числа «некоренных». «У некоторых партийных и советских работников, заражённых великодержавными настроениями, начала проявляться тенденция к пересмотру земельной политики, отмене реформ», — с тревогой говорилось в одном из партийных документов.

А что же семиреченские казаки? Они препятствовали, как могли, проведению большевицкого эксперимента, ведь его реализация означала окончательную ликвидацию в Семиречье казачества, как такового. Во всей области действовали повстанческие казачьи отряды, которые нападали на активистов, терроризировали пробольшевистски настроенное население. Части Красной Армии при поддержке кочевого киргизского населения громили очаги казачьего сопротивления, а казачьих повстанцев предавали суду.
Всего в фонд землеустройства киргизского населения было передано свыше 1 млн. десятин земли, из них только в первый год «реформы» (1921) в пользу кочевых аулов поступило свыше 300.000 десятин земли. У семиреченского казачества и у казаков, проживавших в соседней Сыр-Дарьинской области, в пользу киргиз было изъято 160.000 десятин земли. Всего в 1921-1922 годах в ходе реформы было изъято у русского населения 460.000 десятин земли, только в 1922 г. у казачества изъято 134.500 десятин земли.
Таким образом, вслед за политической, была окончательно подорвана экономическая база семиреченского казачества.
Выступая на XI Всетуркестанском съезде Советов 03.12.1922 член ТурЦИК Рудзутак отмечал: «Земельная реформа, которая тут проводилась, является неотъемлемой частью нашей революции, … без неё не может и не могло быть раскрепощения туземного населения. Но в то же время мы (должны) сказать, что как передача власти в руки бедноты, так и земельный вопрос добежали до названной точки и остановились. Мы провели земельную реформу механически, но не привили её в достаточной степени широким массам туземного населения».
К лету 1922 г. «семиреченская реформа» в основном была закончена и Средазбюро ЦК РКП(б) принимает постановление о завершении земельно-водной реформы и переходе к обычному землеустройству.
25.04.1922 г. Семиреченская область была переименована в Джетысуйскую. С конца 1924г. Джетысуйская область была разделена на две части между Киргизской АССР (Джетысуйская губерния) и Кара-Киргизской АО (Пишпекский, Каракольский, Чуйский и Нарынский кантоны), расчленены были и семиреченские казаки.
Гораздо позже, уже после передачи Семиречья из Туркестанской АССР — в состав Киргизской (Казахской) АССР, 23.11.1927г. на VI Всеказахской краевой партконференции была принята резолюция, в которой говорилось:
«В русской деревне и казачьей станице… ускорение проведения землеустройства, способствуя росту производительных сил деревни и станицы… улучшило межнациональные отношения и парализовало стремления ку-лацких и атаманских элементов отвлечь внимание широких масс деревни и станицы от социалистического строительства».
Только в марте 1927 ЦИК и СНК Казахской АССР отменили положение о землеустройстве по национальному признаку.
Так была завершена Семиреченская земельно-водная реформа 1921-1922 годов, окончательно уничтожившая семиреченское казачье хозяйство и казаков-семиреков, как самобытную субэтносословную группу. Если к 1919 г., по сведениям Шендрикова, в Семиречье числилось 13 тыс. казачьих хозяйств и 37 казачьих поселений, то после проведения «реформы» официальная статистика вообще перестала упоминать казачество, как отдельную категорию местного населения.
Советская власть, используя «семиреченскую реформу», практически уничтожила «Русское Семиречье» (или «Русский Ульстер», по меткому выражению вождя большевиков), а вместе с ним было вычеркнуто из отечественной истории такое уникальное явление, как Семиреченское казачество.
_______________
Литература:
— Сталин И.В. Марксизм и национально-колониальный вопрос, с.51;
— Шлезингер Р. Национальные проблемы и советская администрация, Лондон, 1956, с.12;
— Алма-Ата в период Октября и в годы гражданской войны (1917-1920)(летопись событий), А-А, 1949, с.VI;
— История Казахской ССР, т. IV, А-А, 1977, с.252;
— Брайнин С., Шафиро Ш. Первые шаги Советов в Семиречье, А-А-М, 1934, с.5;
— Советское строительство в аулах и сёлах Семиречья. 1921-1925 годов (сборник документов и материалов), А-А, 1957, с.132, с.215-216;
— Сталин И.В. К военному положению на юге //Правда, № 293 от 28.12.1919г.;
— Брайнин С., Шафиро Ш. Из истории 1917г. в Семиречье //Большевик Казахстана, № 11, 1935, с. 9, 74)
— «Правда» (Верный), № 25, 05.02.1921;
— Циркулярное письмо ЦК РКП (б) к компартии Туркестана 11.01.1922г.;
— Сафаров Г. Колониальная революция. Опыт Туркестана, М, 1921, с.85-86;
— ЦАСК РФ (Центральный архив службы контрразведки Российской Федерации;
— Кулешов С. Звезда и свастика. Большевизм и рус-ский фашизм, М, 1994, с.299-300;
— ЦАСК Российской Федерации;
— Бекмаханова Н. Коренные и пришлые // Родина, № 1, 1991, с.12;
— Отчёт о деятельности Семиреченского областного экономического совещания за 1921-1922 хозяйственный год, А-А,1923;
— История Казахстана (под ред. М.К.Козыбаева), А, 1993, с.84;
— Партархив Узбек. филиала ИМЛ, ф.60, оп.1, ед.хр.2240, л.32-36;
— ЦПА ИМЛ, ф.17, оп.1, ед.хр. 415, л.7-14; ф.62, оп.1, ед.хр.2, л.6;
— Постановление V съезда компартии Туркестанской АССР (сентябрь 1920г.)«О борьбе с российским империализмом»;
— Россия. Полное географическое описание нашего Отечества, том XIX. Туркестанский край, Спб, 1913, с.323;
— Завет семиреченским казакам войскового атамана генерала Ионова, Омск, 1919;
— Дахшлейгер Г.Ф. Социально-экономические преобразования в ауле и деревне Казахстана (1921-1929), А-А, 1965, с.159;
— Дахшлейгер Г.Ф., Нурпеисов К. История крестьянст-ва северного Казахстана, А-А, 1985, с.61-62;
— «Туркестанская правда» (Ташкент), № 113, 05.12.1922;
— Резолюции и постановления съездов компартии Тур-кестана 1918-1924, с.108;
— Резолюция X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», 15.03.1921, № 78.